Зигзаги Брахмапутры (поход в Тибете, отчет)

Река Брахмапутра стекает с горы Кайлас и в конечном итоге впадает в Индийский океан. Это одна из священных рек Индии, а в верхнем течении она прокладывает свой путь через Тибетское плато. Там она чиста и прозрачна, но уже мощна. Гималайские горы появились позднее, чем река, по мере их роста она успевала прокладывать и размывать себе русло и теперь разрывает собой самый высокий хребет — Гималайский.
В Тибете Брахмапутру называют Ярлунг Цангпо. Она протекает и по населенным земледельческим районам в нескольких десятках километров от Лхасы, и среди крутых хребтов в своем верхнем течении, где на террасах выращивают ячмень жители отдаленных деревень. Жители, не привыкшие к туристам, автомобилям и дорогам. Полагающиеся на узкую тропу по скалам и вьючных ослов. Носящие очки полувековой давности, ничего не смыслящие в современной одежде, не знающие иностранных языков и высыпающие смотреть на невиданных белых людей целой деревней. Жители живописного, но не популярного у туристов высокогорного верхнего каньона Брахмапутры.

В Тибете лучший способ найти жемчужину — следовать правилу: «Подальше от больших городов и описанных мест». Шестью километрами выше по долине от города Лхадзе Брахмапутра уходит на запад, шоссе дружбы (Лхаса-Катманду) поворачивает на юг и забирается на перевал в хребте Лунпоганьлэйшань, а западно-тибетская трасса пересекает реку и уходит в соседнюю долину (дорога снова выходит к Брахмапутре гораздо выше — у поселка Сага). По каньону Брахмапутры идет проселочная дорога, скоро переходящая в ослиную тропу по крутым склонам и каменным обрывам. Карта нашего путешествия .

Мы доехали до города Лхадзе . На китайском посте западнее города мы решили не появляться, чтобы избежать лишних объяснений и потери времени. Теоретически дорога Лхаса-Катманду открыта для иностранцев, другие посты на ней мы проходили пешими без проблем: где-то спрашивали паспорт, где-то ничего не спрашивали. Но поведение китайских полицейских трудно предсказать, поэтому мы дождались темноты и обошли светящийся огнями пост по-над берегом Брахмапутры (около километра от поста). Если будете тоже обходить, почитайте описание .

После поста берег становится широким и пологим. Песок пересекают сухие промоины от ручьев. В темноте при свете луны мы прошли под высоким и длинным современным автомобильным мостом через Брахмапутру и решили заночевать в одном из боковых ущельев долины, чтобы утром наше место стоянки не было оккупировано любопытными пастухами из ближайшего села. При свете фонариков мы обнаружили хорошую впадину между бортом долины и чем-то похожим на насыпь от старой размытой грунтовой дороги. Воды в месте стоянки не было, а ближайшее боковое ущелье оказалось сухим, так что я вернулся к одному из ручьев у села и набрал там воды. Над местом стоянки светила луна, вырисовывая контуры хребтов, далекий мост с огоньками грузовиков и черную широкую реку внизу.  

11 октября  

Утром мы подошли к маленькому буддийскому монастырю с древней большой ступой. Монахи как будо и не удивились нашему приходу, открыли храм. Мы вводили Игоря и Оксану в курс дела, называя буддийских персонажей в храме. Храм похож на простую комнату с большим алтарем и, похоже, он популярен только среди паломников-тибетцев. 

Дорога продолжалась после храма. Сначала по плоскому дну долины, но затем долина сузилась в ущелье и дорога, выбитая в скале, шла высоко над рекой. Так как мостов не предусмотрено, то в каждом боковом ущелье дорога делала резкую петлю. После одного из поворотов я увидел сурка. Сурок побежал по дороге, а я побежал за ним и к моему удивлению легко догнал его даже с рюкзаком. Видимо сурок был уже немолод и потерял быстроту движений. Я остановился и дал сурку медленно добежать до пологого места, где он смог слезть с дороги и скрыться. 

Дорога постепенно перешла в тропу. Теперь она то спускалась к сжатым полям на террасах, то у прижимов лезла вверх на скалу. На высоте больше 4000 метров идти по такой тропе нелегко, хотя нам, акклиматизированным после похода на Ньенчен-Тангла, было легче. Рюкзаки у всех были тяжелые из-за запаса еды на 2 недели. В маленький оксанин рюкзак не влезла бутылка бензина, ее прикрепили снаружи.

— Оксана, а где твой бензин?
Она смотрит на свой рюкзак с выражением ужаса: «Кажется, мы его... утратили.»

Оказалось, что на одном из привалов Игорь вынул бутылку и положил ее к себе в рюкзак. Так они и шли: Оксана считала, что Игорь кладет все к себе в рюкзак, а ей не докладывает груза:
— У меня же в рюкзаке ничего нету. Давай мне все.

На сжатых полях, на одной из террас мы поставили палатки. Вода из Брахмапутры была чистой и прозрачной, а из сухих веток я даже соорудил небольшой костер: вечером не очень тепло, и сидеть у костра приятно. Кроме того, в Китае упаковки из-под еды образуют много мусора, который требуется регулярно — раз в 1-2 дня — сжигать. В жизни не видел более «пластиковой» и мусорной страны, чем Китай. Местные жители: и китайцы, и тибетцы — разумеется, ничего не сжигают, а просто разбрасывают. Даже в удаленном от городов месте замечаешь на дороге упаковки из-под желе, а иной раз и от таблеток азитромицина (даже сельские тибетцы уже пользуются современными антибиотиками, тогда как в России до сих пор многие хранят в доме левомицетин). Археологи будущего наверняка будут хвалить культурный слой двадцатого века за обилие оставленных материалов.

12 октября  

С утра рядом с палатками появился тибетец, остановился и смотрел на нас минут 15. Потом пошел дальше. Здесь не испытывают недостатка времени.

Тропа продолжает то подниматься на скалы над прижимами, то спускаться на более ровные террасы. Вид захватывающий. Кое-где прямо под ногами, несколькими сотнями метров ниже течет широкая синяя река. Один раз мне даже удалось докинуть до нее камень. В паре мест на скале устроены овринги: в скале сделаны отверстия, в которые вставлены бревна, сверху заложенные плоскими камнями. По этим плоским камням и идешь: слева — стена, справа — пропасть. Очень красив вид с высокого мыса, который синяя река обтекает, делая зигзаг. Стоишь на камне, а с трех сторон внизу пропасти течет Брахмапутра.

Регулярно встречаем деревни. В одной из них мы попытались купить яиц на ужин. За десяток мелких яиц просили 10 юаней (50 рублей), мы отказались, увидев в этом желание нажиться на богатых «американцах», как нас все здесь воспринимают. В другом месте удалось купить 6 яиц за 3 юаня. 

Немного выше живописного слияния Брахмапутры и ее правого притока Чичу мы остановились на ночь около небольшого хутора на левом берегу притока. Жгли большой костер.

13 октября 

Было около восьми утра, солнце еще не показалось из-за близкого хребта, холод. Я нацепил всю одежду, вылез из палатки и обнаружил жительницу села, у которой мы вечером покупали яйца, подходящей к нашему лагерю с горячим чайником. Она налила нам всем тибетского чаю с солью и маслом, а также угостила нас цампой (ячменной мукой), которая заливается тем же чаем и получается похожей на кашу. Цампу съесть было трудно — и как ее тибетцы едят. Для вкуса мы добавили в нее кунжутную пасту, но это ей не помогло. Потом полдня идешь и чувствуешь в животе цампу как вязкий комок глины. Такой вот «завтрак в постель».

Тропа весь день идет по левому берегу реки. В одном из сел мы остановились отдохнуть у водяной мельницы и ее хозяйка, увидев, что мы пьем воду, предложила нам чанг. Чанг делается из ячменя, по вкусу напоминает квас и хорошо утоляет жажду. Его часто называют ячменным пивом или даже вином, но никакой аналогии с пивом мы не заметили.

Дул сильный прохладный ветер, хотя солнце грело тоже сильно. В узком ущелье мы нашли островок неожиданного леса и остановились. Двухсотметровый от уровня реки перевал Джадже (4570м) отделяет в этом месте Чичу от Брахмапутры. Мы решили не возвращаться к великой реке и продолжать идти вверх по реке Чичу. В лесу мы сделали хороший костер. Яиц в деревне купить не удалось — опять предлагали по 1 юаню за штуку. Может быть, у них яйца — это деликатес, который позволяют себе в большие праздники? На закате к нам в лес пришла делегация, человек 15 из села. Они выстроились кругом и пришлось постоянно их отодвигать, чтобы они не перевернули кастрюлю и горелку. Дети, как водится, выражали свою радость криками. Когда стемнело, все как один собрались и ушли в деревню. 

Игорь 

Оксана

14 октября
Высота — 4600 метров. За ночь вода замерзла, на лужах образовалась корочка льда. Разводить утром костер — плохая идея: все сидели у теплого костра, вместо того, чтобы быстро собираться. Выход получился очень поздний, в полдвенадцатого. 

Днем тропа расширилась и стала дорогой. В долине на правом борту стоит большое село, из которого, видимо, есть дорога через перевал к «шоссе дружбы». Вокруг большое количество пластикового мусора — видимо, в этом селе есть магазин (обычно в маленьких селах по пути магазина нету). Мы не стали подниматься к селу и срезали снизу по полям, после чего вновь вышли на дорогу. На развилке основная дорога повернула на юг, а мы пошли по второсепенной дороге на запад в сторону истока реки Чичу. Ветер снова сильный, и мы встали на стоянку в загоне для овец и яков, сделанном из камней и нарезанных «кирпичей» из сухого дерна. Стенка из них — выше человеческого роста и хорошо защищает от ветра. Главное, чтобы вечером не пришли яки. Они весь вечер маячили в нескольких сотнях метров выше по долине, но в загон так и не пришли. 

Сильный холодный и сухой ветер сушил кожу, и через несколько дней на ногах в местах трения с одеждой возникло раздражение кожи. Для лечения пользовались жирным кремом, растительным маслом и кремом Пантенол.

15 октября

Высота — 4909 метров. Продвигались вверх и планировали сегодня подойти к перевалу, чтобы на следующий день спуститься в сторону реки Шунгчу. В одной из юрт купили 2,5 литров свежего молока (7 юаней = 35 рублей) и почти сразу выпили. В следующем селе мы собирались купить йогурт: остановились и достали «разговорник в картинках». Местные жители мгновенно сбежались вокруг нас. Среди них были совершенно колоритные персонажи — старики в очках пятидесятилетней давности. Мы показали им картинку с йогуртом, но местных жителей это вовсе не побудило его нам продать. Они рассматривали другие картинки в этой книжке, переворачивали страницы, изучали картинки паспорта, пластиковой карточки, самолета. Ух-ты, как интересно! Наблюдать за этим увлекательно, но пользы от такого «разговорника» немного. Так, пока мы не узнали, как по-тибетски будет яйцо — «куно» («н» с французским прононсом), изобразить курицу и яйцо жестами было проще, чем объяснить тибетцам посредством книжки.

Наконец, один из жителей понял и повел меня в дом. Долго искал воронку, не нашел, размешал йогурт палочкой и стал лить из кастрюли в бутылку через край. Я получил полную бутылку йогурта (1,5 литра — 7 юаней), облитую им и снаружи тоже (тряпки или воды в доме не оказалось). На обратном пути я увидел, что все село высыпало смотреть на троих путешественников и окружило их толпой. Туземцы на островах вокруг английского капитана.

С жестами вообще интересно. Однажды мы решили купить йогурт в китайском магазине. Я изобразил продавцу следующие знаки: рога у себя на голове (корова), жест «доить руками», жест «пить из стакана». Вместо йогурта или молока мне предложили зонтик. В-общем, проще выучить несколько китайских слов. 

Мы попрощались с жителями деревни и пошли дальше. Растительность стала совсем скудной. Недалеко проскакало несколько зайцев. Большое стадо косуль паслось на одном из склонов долины. Долина стала широкой. Ветер — еще холоднее. Опять нашли загон и остановились на ночь под прикрытием его стены.

16 октября

За ночь на спальниках образовался иней, а вода по берегам реки замерзла. Целый день мы шли по широкой долине. Высота набиралась медленно: склон совсем пологий. Соседние хребты выражены слабо — над ними видна снежная вершина Эвереста. Даже на безымянном перевале (5200 метров), которого мы достигли за два часа до захода солнца, оказалась «площадка для игры в футбол», бескрайняя равнина. Спускались с перевала в сторону села Шандудок (по карте). Вместо села — одна палатка пастуха, безветренного места для наших палаток не нашлось. Пастух не проявил гостеприимства, в смысле, не предложил встать рядом с его загоном. Пришлось спускаться ниже до дороги. Там около моста мы поставили палатки в котловане, откуда строители раньше выгребали землю для строительства моста через ручей (на равнине опять завывал ветер). Ночью опять холодно: похоже, в Тибет приходит зима.

Даже на высоте под 5000 метров тибетцы живут своей обычной жизнью — разводят скот, готовят, прядут

К перевалу

Безымянный перевал

17 октября

У Тони после перевала появились признаки горной болезни, несмотря на то, что только 2-3 недели назад мы ходили по таким же высотам вокруг озера Намцо и были прекрасно акклиматизированы. Тоня приняла диакарб, и мы спустились на равнину у села Суцо к реке Шунгчу (около 4200 метров). По этой пыльной равнине с видами Гималайского хребта мы и шли до вечера. Когда мы проходили через село, дети начали обычное выклянчивание юаней, шоколода и ручек (которые они сбывают в магазины и получают все те же юани), чего мы не встречали в течение всех предыдущих дней. Видимо, здесь уже бывают пакетные туристы на джипах, сорящие деньгами и приучившие местных жителей, чуть завидя европейца попрошайничать.

На плоско равнине тяжело найти безветренное место. Мы остановились в метровой глубины промоине на берегу ручья. Немедленно к палаткам пришел молодой пастух и начал выпрашивать: сигареты, деньги и даже еду (которую в другом месте местные жители предложили бы нам свою в угощенье). Жители долины Тингри уже давно известны своим попрошайничеством и даже воровством: денежный доход пастухов небольшой, преимущественно натуральный, а богатые туристы к Эвересту порождают зависть и нездоровые настроения. Один даже хотел в подарок наши единственные рукавицы. На назойливого пастуха пришлось даже прикрикнуть, когда он начал вертеть в руках нашу горелку. Вещи на ночь для сохранности сложили внутрь нашей палатки — в тамбуре им было бы небезопасно. 

18 октября

Решили сегодня выйти к «шоссе дружбы» и уехать автостопом в сторону Непала, но карта в GPS, на которой это шоссе проходит близ села Догкар, оказалась неверна. Вместо легкого автостопа нам пришлось три часа пересекать широкую пыльную равнину — долину реки Шунгчу — сначала по дорогам от села к селу, а потом уже напрямик по заросшему кочками лугу, пересекая несколько рукавов реки вброд. Мы вышли на дорогу на окраине села Гуцо или Менхал и попытались уехать автостопом, но за весь вечер проехало от силы две машины.

Хозяин дома через дорогу вышел к нам и знаками объяснил, что у него здесь гостиница и столовая. Что нам лучше остановиться у него, а завтра в 2 часа дня, может быть, будет автобус. Измотанные холодным ветром и в надежде, что утренний автостоп будет лучше, мы решили остановиться у него. Хозяин — крупный крестьянин с грубыми чертами лица, похожий на гоголевского Собакевича, показал нам наши холодные комнаты, которые мы, не сговариваясь, сразу назвали «КПЗ». На потолке была кнопками прикреплена ткань с надписью «HAPPY, НАРРY». В комнате было четыре кровати-койки, свеча и достаточное количество одеял. В кафе жена хозяина топила кизяком тибетскую жестяную печь, у которой мы согрелись. 

19 октября

Утром дорога была так же пуста, как и вечером. Мы сидели на обочине и ждали. Рядом дорожные рабочие укрепляли кривые столбики, обозначающие край шоссе. Работал один из них — похожий на красноармейца китаец в шинели и желтых штанах. Около десятка подсобных тибетцев убивало время, рассматривая нас. Тоня несколько раз пыталась объяснить им пантомимой, что мы здесь занимаемся автостопом, а с такой толпой нас вряд ли возьмут, но безуспешно. 

Мы отошли в безлюдное место и в обед остановилась машина с двумя шведами, водителем и гидом. Шведы считали наше положение очень плохим и уговаривали водителей взять нас. Водители за деньги согласились взять всех четверых и довезти сто километров до поста, который, по их мнению, мы не сможем пройти без пермита. Поход закончился — началась дорога в Катманду . 

Панорама гималайского хребта из долины от села Суцо.