Жизнь в Иволгинском дацане

Утро. Монахи и ламы собираются на хурал (молебен). Начало хурала в 9 часов утра и в это время пространство вокруг дацана оглашается мерными мотивами мантр. Акустика дугана (храма) такова, что мантры, читаемые внутри очень хорошо отражаются крышей и разносятся далеко по пустой степи между горами. Некоторые монахи читают мантры в микрофон.
В рабочие дни здесь пустынно, в выходные, наоборот с самого утра приезжают маршрутки с паломниками и экскурсантами. Внешность их преимущественно бурятская, русских почти нету. Паломники заходят в дуган и обходят его по кругу, оставляя пожертвования в специальные ящики или просто перед статуей Будды. Некоторые из них, не имея денег, делают над ящиком движение, как будто кладут туда что-то, видимо этим выражая свое намерение. Для подношений есть специальный стол, на который кладут продукты: печенье, крупу и другие, а также ставят открытые бутылки с молочными продуктами и водкой. Если продукты упакованы, упаковку принято открывать. 
Во время обхода дугана паломники останавливаются и присаживаются на скамейки у стены, где сидят, кто десять минут, кто до конца хурала. Среди монахов существует выделенный дежурный, который просит входящих снимать шапки, если они этого не сделали, а также следит за тем чтобы люди не сидели с вытянутыми ногами и не клали ногу на ногу. В остальное время он также читает мантры.
Во главе монахов сидит пожилой лама. От него идет два длинных стола, за которыми сидят монахи. Ближние к главе места имеют высокие спинки, за которыми головы не видно. Дальше — спинки поменьше и в конце вовсе скамейки без спинок. На них сидят наиболее молодые. 
Во время хурала, мантры изредка перемежаются боем в барабан специальной изогнутой палкой, а также громким тарелочным звоном, от которых непосвященный путник вздрогнет от неожиданности. Периодически мантра смолкает и дежурный монах наливает остальным чай с молоком из пиал. Монгольский зеленый чай в Бурятию привозят прессованным в плитках по 300-1500 граммов и продают в магазинах и на рынках. Для заваривания его ломают на кусочки, замачивают в теплом молоке с водой, после чего доводят до кипения и пьют. Такой чай с молоком и позы (разновидность мантов) — непременная принадлежность любой столовой близ дацана. 
Монахи, читая мантры, отнюдь не делают серьезное лицо. Молодые в конце улыбаются и осматривают путников. Лама во главе улыбается как будто думает о чем-то совем, глядя на читающих мантры. Тем не менее, о хуралы здесь воспринимают как обязательные и пропускать ни у кого мыслей не возникает. 
Хурал прерывается на двухчасовой обед и после обеда продолжается до 4-5 часов вечера, после чего монахи расходятся по домам, рубят дрова для печки, носят воду.
Информационный обмен происходит через объявления, которые вешают на многочисленные доски (есть почти перед каждым дуганом). Примерное содержание объявлений следующее: «Освящение Хий-Морин происходит в Жуд-дугане», «В Маанин-дугане (стрелка-указатель) находится посланная свыше статуя Авалокитешвары». 
Дацан огорожен деревянным забором с тремя воротами и бесчисленным количеством калиток. Даже у постоянно закрытых южных ворот рядом постоянно открытая калитка. Вот лежат бревна для строительства новых домов. Бесчисленные собаки, которых здесь, в отличие от деревень никто не гоняет бегают здесь. 

«Смотрим, пропала собака, неделю нет, месяц... Через месяц смотрим — под домом лежит. Не одна, со щенками. Не новорожденными, большими уже» 

На территории дацана работает Буддийский Университет «Даши Чойнхорлин». Студенты живут, наряду с монахами во многочисленных деревянных домах, которые занимают добрую половину территории дацана. График учебы: c 9 до 12 — учеба с учителем, остальное время — самостоятельная подготовка, практики, чтение буддийской литературы. Учатся здесь пять лет и после учебы идут работать ламами в другие дацаны. Во время каникул студенты также отправляются в другие дацаны на практику. Университет расположен в двух новых кирпичных зданиях вход куда для учащихся в любое время дня и ночи. Через окно в одной из аудиторий виден компьютер. 

Дом Содбо-Ламы, входит посетитель.
Посетитель: Здравствуйте, а скажите как найти Игоря? Он здесь учится.
Cодбо-Лама: Сейчас каникулы, он будет через 2 недели, а что вы хотели?
Посетитель: Я вот тут принес продукты, хотел его попросить в храм их поставить.
Содбо-Лама: Вы сегодня уедете? Можете оставить их, и Иван, его однокурсник, завтра утром принесет эти подношения.
Посетитель: А ничего? Будет действовать?
Содбо-Лама: Конечно, не беспокойтесь, это нормально.
Посетитель: А еще скажите, он у вас здесь в дацане, главный...? (неуверенно) бог... ? Который мумия...
Содбо-Лама:Вы про Итигэлова? Да, он здесь. Но не бог, конечно.
Посетитель: Вроде его только изредка приносят сюда... Точно, говорите, подношение будет работать? Ну я еще торт тогда сейчас принесу...

В одном из домов располагается швейная мастерская, где шьют национальные бурятские костюмы. Основной вид верхней одежды называется дыгыл — это пальто из яркой шелковой с узорами ткани сверху и овчиного меха внутри. Остроугольная шапка шьется примерно таким же образом и оторочивается мехом. В одежде много символических элементов. Например, у мужчин и детей дыгыл цельный и прямой. Когда девочки вырастают низ дыгыла отрезают, собирают юбкой и пришивают снова к верху. Жилетка — символ замужней женщины. На одежде нашиты цветные тонкие полоски, по которым можно узнать социальный статус человека, его род, количество детей и другие подробности. Искусство пошива дыгылов — сложное и мастерская при дацане не страдает от недостатка заказов. Заказывают костюмы в подарок, для театров. Дыгыл с шапкой отороченной рысьим мехом заказали для батыра (воина) Сагаан Убугуна (бурятского «деда мороза»), которые вместе должны встречать российского Деда Мороза, прибывающего с дружественным визитом. Для менее торжественных случаев изготавливают бюджетные дыгылы со стеганным синтепоном, вместо овчины. Работают в мастерской четыре мастера: закройщица, швея, меховой мастер и руководит этим модельер, Мадыкма Максимовна, по совместительству занимающаяся организацией экскурсий и размещением туристов.
В домах лам, временно останавливаются паломники. Пятидесятилетний молодой мужчина из Москвы с седым хвостом волос до плеч направляется в Монголию и две недели живет в дацане, ожидая визы в Забайкальске: 

«Подозреваете, почему тянет в дальние края? Мы были здесь в прошлых жизнях, а в этой человек может сразу прожить много жизней и разобраться со своими прошлыми кармами».
 
Поздним вечером входят пятеро молодых туристов с рюкзаками. Штанины их брюк примотаны к ботинкам скотчем от снега, вместо бахил. «Мы идем через Хамар-Дабан в Селенгинск, можно здесь остановиться на ночь?» Содбо-Лама с любопытством их расспрашивает и идет искать к кому в дом их можно поселить на ночь.
Все дома здесь имеют печки, от которых вечером идет жар. На улице мороз, а в домах, даже в самых старых тепло. В домах сидят, читают книги, думают, беседуют о жизни, пьют в большом количестве монгольский чай с молоком и печеньем. Подношения из дуганов тоже приносят пользу. 

«Знаете в чем отличие этого места от других? Здесь свобода. Такая, какой нет в других буддийских местах у нас, в центре России»  

Угасает день. Из высокой трубы поднимаются клубы дыма. Горят окна домов. Дуганы все закрытые и темные. Изредка лают собаки.