Группа из 22 человек из Ташкента пересекла хребты Ладакх, Каракорум, Ташкургантаг и Музтаг соединив единым логичным маршрутом Ладакх — пер. Каракорум — р. Яркенд — пер. Улрангдаван — р. Хунджераб — пер. Вахджирдаван — Ваханский коридор — Бадахшан. Не без приключений, но с хэппи-эндом.
«Из Йарканда прибыл Джан Ахмад-атака и привез приказ о том, чтобы мы покинули Тибет. Трудность тибетских дорог из-за недостатка фуража и дров, сильные холода и тяжесть пути были таковы, что здравый рассудок отказывался в это верить. Вместе с тем отсутствие возможности достать пищу, одежду, особенно подковы для лошадей, которые совершенно необходимы на тех дорогах, малое количество лошадей и ослабленность их дошли до такого предела, что оставаться в Тибете было невозможно. Ни уйти, ни остаться, ох, что это за положение!
Уход в любую сторону — в Кашмир, и в Кашгар, и в Турфан, и в Индию был одинаково невозможен. Единственной стороной, где имелась надежда на спасение, был Бадахшан, но никто из нас не знал дороги из Тибета в Бадахшан, чтобы можно было уехать, минуя Кашгар. В группе людей, которая бежала в Йарканд, был некий Джахан Шах, и он как-то рассказывал, что слышал от людей горной части Йарканда, как они говорили, что от места под названием Таганак (на р. Яркенд выше с. Мазар на нынешней Западно-Тибетской дороге) имеется дорога, которая ведет в Бадахшан Памира. Тогда я расспросил о ней, и мы отправились по дороге, которой не знали.
Несколько человек из тех оставшихся пятидесяти, потеряв силы, остались в Тибете. Я с двадцатью семью человеками отправился в путь; не хватало снаряжения для путешествия, лошади ослабли, дорога было трудная и, несмотря на сезон Девы (Сентябрь), стоял такой холод, что когда после захода солнца мы доехали до места под названием Каракорум, то протекавшая там большая река была полностью скована льдом и, где бы мы ни пробивали его, не было ни капли воды. Так мы старались до вечернего намаза. Лошадям, которые весь день шли по земле где была опасность болезни удушья (горной болезни) и прибыли в местность, где не было воды, а трава была как исчезающая ртуть, мы дали немного ячменя, однако из-за отсутствия воды они не стали его есть. Джан Ахмад-атака сказал: “Я как-то видел родник, примерно около полфарсаха (около 4 км) отсюда, надо идти туда”. Он показал одно место среди льда, где надо было пробить, и когда пробили во льду дыру, там оказалась вода. У нас был один мул, самый сильный из всех вьючных животных. Из-за отсутствия воды зубы его сомкнулись и, сколько бы мы ни старались, он не смог выпить и глотка воды и погиб. Груз, который был на нем, так и остался.
Когда мы доехали до места, откуда отделялась незнакомая нам дорога, ведущая в Бадахшан, Искандар султан испросил у меня разрешения уйти к Рашид султану (в Аксу). Он упорно настаивал на и я поневоле отпустил его, присоединив к нему четырех человек. Я отправился по тому незнакомому пути с двадцатью двумя человеками. Из-за того, что не было подков, несколько лошадей вышли из строя. В тот самый день, когда от нас отделился Искандар султан, в полуденный намаз мы убили одного степного яка. Из его шкуры мы изготовили обувь для ног обессилевших лошадей и взяли мяса столько, сколько смогли унести. Из провизии у нас ничего не оставалось, кроме ячменного толокна, которого хватило бы на один-два дня, и добыча яка была милостью Дающего хлеб насущный, да будет всеобщим его благодеяние. Мы смогли взять с собой только то, на что хватило сил у вьючных животных, чтобы нести. У нас оказалось еды на пять дней, что составило, во-видимому, четверть яка. Мы шли наугад. На следующий день мы снова убили яка крупнее этого. На третий день опять выпало счастье: из рассказа упомянутого Джахан Шаха я предполагал, что, возможно, за шесть дней мы дойдем до какого-нибудь населенного места, однако на третий день в полдень мы дошли до людей в несколько семейств. Они поспешили к нам навстречу и выразили радость. Мы спросили их о дороге. Они сказали, что эта долина называется Раскам (долина Раскем — часть р. Яркенд) и отсюда до Памира пять дней пути. Когда мы встретились с теми людьми, то полностью отдохнули от трудностей нескольких лет. Они забрали ослабевших лошадей, а вместо них дали хороших коней, полных сил. Все, что они имели из пищи и напитков, они приносили нам, положив на блюдо подношения. Каждый из тех людей, кто видел меня, начинал плакать и говорил на своем наречии: “Благодарение Аллаху, что хоть ты один остался в живых из наших царевичей династии, существующей четыре столетия, все мы — жертвы твои”. Со всеми чадами и домочадцами они кружились вокруг меня, и сколько бы я ни запрещал им это, не помогало. Куда бы мы ни приходили, все те люди всей семьей сопровождали нас. За семь дней, оказывая нам безмерный почет и уважение, они довели нас до Памира и настаивали на том, чтобы таким же образом вместе дойти до Бадахшана. С большим усилием мы отговорили их от этого.
Я приехал в Бадахшан к Сулайман шаху мирзе — сыну Мирза хана, сына моей тетки по матери. Он поспешил меня встретить, и оказал нам все услуги, на которые только был способен. Я воздал тысячу благодарений всевышнему Аллаху за то, что после таких трудностей мы добрались до убежища. К тому же, из страны неверных мы прибыли в страну мусульман.»
Руководитель: Мирза Мухаммад Хайдар Дуглат. Отчет опубликован на персидском языке в блоге руководителя похода: Тa'рих-и Рашиди за 1533 год
С удовольствием сходил бы туда: места чудесные!