Ливень в пустыне. От Хангая до Монгольского Алтая

О загадочной погоде и широте монгольской души. Об Улиастае – де-факто столице маньчжурской Внешней Монголии. О ливне в пустыне и автомобильных приключениях. От Улиастая через Шаргинскую котловину до Монгольского Алтая – третья часть рассказа о велопоходе по Монголии летом 2015.

Предыдущие части:
1. Между двух озер, или На велосипедах от Байкала до Хубсугула
2. Трое против ветра: на велосипедах в глубь Монголии

Экс-столица Внешней Монголии

10-11 июня

Халдзан-Соготын-Даба – мы едем к перевалу с непроизносимым и незапоминающимся названием. Сильный холодный ветер обдувает лёвино и без того обветренное лицо. Чтобы развлечь ребенка, я пою, но звук моего голоса уносится далеко вперед, туда, где грифы кружат над седловиной перевала. После очередной остановки довольный Лёва, игравший с травой и камешками, едва сев на велосипед, превратился в расстроенного, и мы решаемся: «Спустимся к реке Идэр-гол – будем ловить попутку до Улиастая».

Дождаться машины прямо на хребте Булнай Нуру мы даже не рассчитываем, но вдруг нас догоняет грузовичок с открытым – и пустым! – кузовом. В кабине, кроме водителя, сидит его жена с большеглазой годовалой девочкой на руках. «Мы в Тосонцэнгэл», – объясняют они (это в другую сторону), – «но через перевал перевезем». Забросив велосипеды и рюкзак в кузов, садимся сами, я вцепляюсь одной рукой в кабину, второй – в Лёву, посадив его как можно ниже и как можно дальше от борта. Грузовичок пыхтит, трогается и тут же начинает шататься и скрипеть. Кренится то вправо, то влево, приостанавливается перед большими ямами. Аккуратные, плавно очерченные холмы сменяют друг друга, но палитра сегодня бедна: лишь серый, желтый, да выцветший красный. Через час тряски по безжизненному ландшафту мы вываливаемся прямо на «шоссе» на Улиастай.

Долина Идэр-Гола широкая, сухая, пыльная, со множеством разъезженных дорожек-колей. В пустынном мареве виднеется несколько домов. Сев на велосипеды, мы трясемся несколько сотен метров до развилки на большое соленое озеро Тэлмэн-Нур. У порога чайной – красный пластиковый таз с дырой, пыльная детская обувь и швабра. Рядом стоит грузовик со стройматериалами. Внутри на топчане – водитель с семьей, тоже с годовалой девочкой. Паша объясняет, что мы едем в Улиастай. Они – тоже, и они подвезут и нас, конечно, после того, как мы пообедаем перед долгой дорогой. Наши порции лапши с мясом (кроме этого блюда и бууз в Монголии ничего не найдешь) готовятся не меньше получаса, но водитель успокаивает: «Не торопитесь, ешьте, потом поедем».

Через 6 часов езды по полупустыне – Улиастай. В 1733 году, когда Монголия была под властью маньчжуров, на этом месте в широкой горной долине на слиянии Богдын-Гола с Чигэстэйн-Голом появился военный гарнизон. В Улиастай определили цзянь-цзюня – императорского наместника, чтобы тот управлял делами почти всей обширной монгольской территории к северу от Гоби. В его ведении находилась и Тува (она вступила под российский протекторат в начале 20 века). По сути, Улиастай был столицей Внешней Монголии.

В 1789, по сведениям М.В. Певцова, в гарнизоне, помимо чиновников, жили 500 солдат. Другой русский путешественник и разведчик описывал улиастайскую крепость накануне падения маньчжурской империи Цин: «Помещения для солдат в крепости – фанзы деревянные, обмазанные глиной, некоторые разваливаются, производят впечатление беспорядочно построенных лачужек, солдат видел в крепости человек 5». В 1911, после Синьхайской революции в Китае и национальной революции в Монголии, цзянь-цзюнь и весь гарнизон спешно бежали, оставив Улиастай монголам, которые по большому счету даже не понимали, зачем им нужен здесь город.

Ничто – кроме развалин крепости – не напоминает, что Улиастай был резиденцией могущественного цзянь-цзюня. Давно не крашенные хрущевки с облезлыми окнами и отклеивающимися рекламными плакатами окружены кварталами частных домов. За заборами во дворах – ни деревца, все строго функционально: вот гараж, вот сарай, вот кучка песка для детей, все остальное – вытоптанная земля, да еще юрту можно установить прямо на участке, будет кому-то отдельная комната. Горячей воды, похоже, в домах нет, а во многих – нет вообще никакой: моются улиастайцы в общественных душевых, и повсеместно стоят колонки. Юрты стоят не только во дворах домов, но и отдельно, в тени пятиэтажек. Их ставят даже вместо бытовок на стройках. А особенно много их за городом на богатых пастбищах долине Богдын-Гола, где монгольские скотоводы – в своей стихии.

Почти центр города

Юрты рядом с пятиэтажками

Одноэтажный Улиастай

«Хунсний дэлгуур» – по-монгольски «продуктовый магазин»

Оптовый магазин

Основные дороги – асфальтовые, во дворах – грунтовки

На детской площадке нет ни одной не сломанной лестницы, ни одних исправных качелей. Даже в монастыре все выглядит неухоженным. «Сломалось, починить», – то и дело комментирует Лёва, пока мы ходим по городу. «Улясутай (в русских источниках город часто называют именно так) имеет печальный вид», – писал Певцов. Он и сейчас кажется не городом, а скорее собранием домов и юрт, поставленных посреди опустыненной степи без какого-то плана. У кочевого народа нет традиции строить и украшать города.

На этой фотографии – столица Монголии Урга (сейчас Улан-Батор) в 1913 году. Я не нашла архивных фотографий Улиастая, но по аналогии можно представить, как он выглядел.

Автор фото: Stefan Passe. Источник: Flaworwire.com

Впрочем, мы рады очутиться наконец в городе, не продуваемом всеми ветрами. Поселившись в гостинице Tigsh за немалые для Азии 20 долларов в день, мы ждем, когда подойдет наша очередь в общественную душевую и когда приготовят буузы. Перед этим мы прочесали весь город: нигде ни одного работающего кафе. «Все закрыто. Надом сейчас, праздник», – объяснили нам в гостинице на смеси мимики и жестов и отправились на кухню замешивать тесто и рубить мясо.

В Надом (по-монгольски – Наадам) монголы устраивают состязания по борьбе, скачкам и стрельбе из лука, сопровождающиеся гуляниями и поеданием хушуров, монгольских чебуреков. К стадиону направляются люди в национальной одежде, некоторые – на конях. На шумный стадион мы не идем, а вместо этого бродим по опустевшим улицам (во время Надома шумно на улицах только в Улан-Баторе). Базар, оба музея и даже монастырь – все беспросветно закрыто. Работают только магазины, в которых – банки русской сгущенки, немецкие конфеты и большие пакеты сухого монгольского творога – арула.

На холме над городом – монастырь

В отличном техническом состоянии

Курильница

Подъем в небольшой храм в форме юрты – по бетонной лестнице. Ступеньки расположены под неправильным углом

Внутри храма

Непонятная лестница в монастыре и в отдалении – ступы

Вечером, сидя за большими пиалами монгольского йогурта, мы думаем, как быть дальше. Сначала мы хотели ехать на велосипедах до города Алтай, преодолеть изолированную Шаргинскую котловину (Шаргин Гоби), затем пересечь Монгольский Алтай и доехать до города Булган, недалеко от которого – пограпереход из Монголии в Китай. Последние 310 км пути от угольного месторождения Хушуут – хорошая асфальтовая дорога через Монгольский Алтай.

Глядя на лёвины обветренные щеки, решаем, что завтра будем искать, на чем подъехать до начала асфальтовой дороги, и продолжать поход оттуда.

Ливень и монгольская легковушка

12 июня

Автобусы из Улиастая ходят, кажется, только в Улан-Батор, а в сторону Гоби-Алтая даже обычные машины – редко. Поэтому утром Паша идет договариваться с таксистами, чтобы те довезли нас до асфальтовой дороги – около 450 км. Но на стоянке извозчиков на джипах – пустота. Зато хозяйка гостиницы отыскала знакомого, который за 350000 монгольских тугриков (175 usd) взялся нас отвезти. 

«Машина у меня хорошая», – гордо говорит он, оглядывая старенькую пыльную легковушку. Убедившись, что велосипеды можно с легкостью привязать бельевой веревкой к заднему стеклу, подстелив под них одеяло, они с Пашей уехали по делам: снимать деньги в банкомате для нас и покупать масло для автомобиля. Вернулись через два часа: водитель заехал домой, ведь надо подкрепиться перед дальней дорогой. 

В полдень выезжаем, и сразу начинается ливень. Льет, хлещет, барабанит, наполняя колеи водой. Машина все равно что плывет, и вдруг задергалась, захрипела и заглохла. Водитель, набросив кожанную куртку на голову, выходит под дождь и грязной тряпкой пытается протереть от воды трамблер. Мы протягиваем туалетную бумагу на замену тряпке и пакетик, чтобы прикрыть «хорошую», но плохо изолированную деталь. Трогаемся, и через полчаса история повторяется. А потом еще и еще. В очередной раз глохнем в луже, через открытые двери в кабину быстро набирается пара ведер воды. Вычерпав и в десятый раз протерев трамблер, снова кое-как едем.

Последствия ливня

Заглохли в луже

Июль – самое влажное время в Монголии. За месяц выпадает 55 мм осадков (это не так уж много, примерно как в Москве в ноябре). И если в Москве осенью дожди идут каждый второй день, то летом в Улиастае неделю-другую сухо, а потом – до месячной нормы осадков выливается ливнем с сильным ветром за один-два дня. Монголы, привыкшие, что чаще всего – сухо, не заботятся о защите своих машин от дождя, считая такие эпизоды непредвиденной ситуацией.

Когда мы добрались до Алтая, небо прояснилось. К полуночи мы были в 140 км от Дарива, посреди Шаргинской котловины, у скопления юрт-столовых для дальнобойщиков. Пока мы едим суп с лапшой из огромных мисок и пьем чай, хозяйка юрты кормит грудью малыша и одновременно открывает бутылку с китайским энергетиком для водителя. Ночью мы с Лёвой спим на заднем сиденье, а Паша смотрит за разбегающимися в свете фар тушканчиками, зайцами и песчанками.

Передышка в Шаргинской котловине вскоре после окончания ливня

В 5 утра в Дариве водитель сказал, что дальше не поедет: дорога слишком трудная. Поколебавшись, попросил накинуть еще 50000 тугриков (25 usd) – и все-таки повез нас до асфальта. По едва заметной колее, на холмы «в лоб», с крутыми спусками через красные горы – финальная часть пути была очень красивой, но в общем я понимаю водителя, который опасался ехать сюда на легковой машине с двумя велосипедами, привязанными веревкой над задним стеклом.

Добыча для беркутов

13 июня

В 8 утра мы были уже в нескольких километрах от китайской угольной шахты и заветной асфальтовой дороги. Поставив палатку на лугу у реки, ложимся спать.

Просыпаюсь от сопения: палатку обнюхивают коровы. Поодаль три девочки, одетые в монгольские халаты дэгэл, набирают в ведра родниковую воду. Мы в этот день остаемся на месте, отдыхаем от вчерашней дороги. Не торопясь, раскладываем горелку, пьем чай, смотрим на пасущихся коров и беркутов, кружащих над юртами и пикирующих за добычей – из ближайшей юрты кто-то бросил собаке кость. По очереди приезжают номады на мотоциклах, посмотреть на нас, заглянуть в палатку, потрогать диковинную тонкую ткань. «Промокает небось?» – жестами спрашивает один. «Ни капельки!» – уверенно отвечаем мы. Смотрит с подозрением.

Обитатель юрты набирает воду из родника. Вдалеке на холмике можно разглядеть обо

Юрта на другом берегу реки

Девочки возвращаются с гостинцами – сухим соленым творогом из жженого молока, довольно странным на вкус. Угощаем их печеньем и, прихватив пару пачек с собой, идем в гости в юрту.

Сбоку, видимо, висит будущий творог, с которого стекает сыворотка. На крыше – тот же творог, но в финальной стадии усушки до каменного состояния

Еще одна юрта и ее обитательница

Перенимая опыт у китайцев, монголы начинают использовать солнечные батареи

Пара средних лет – оба работают учителями в городе – здесь вместе с детьми в гостях у бабушки в юрте. По местным меркам неплохо говорят по-английски, используют смартфоны и фейсбук. Пододвигают к нам хлеб, масло, печенье, расспрашивают про нашу работу в Москве и про велосипедный маршрут.

Приятные гостеприимные люди

«Мы скоро поедем на машине в магазин в пяти километрах отсюда. Вы ничего там не хотите купить?» Мы с Лёвой идем в свою палатку, малышу пора вздремнуть, а Паша едет. Возвращается через час с луком, картошкой и куском замороженного мяса, которое странно видеть в стране кочевников-скотоводов. Зато беркуты привыкли: увидев потенциальную еду, они начинают летать вокруг. Как приготовить суп, чтобы птица не спикировала и не утащила мясо прямо от котла? Оставшиеся кости мы потом бросали птицам и фотографировали их всего в нескольких метрах.

Вот и добыча

Вокруг мирно пасутся коровы

Забравшись повыше, юные пастухи мирно следят за стадом

На закате. Наша палатка – голубая точка в правой верхней части кадра, недалеко от реки

На следующий день нам предстоит поездка на велосипедах по китайской угольной дороге, об этом – в следующей части.

Весь цикл рассказов о велопоходе по России, Монголии и Китаю в 2015:
1. Между двух озер, или На велосипедах от Байкала до Хубсугула
2. Трое против ветра: на велосипедах в глубь Монголии
4. Китайская дорога в монгольском космосе. Через Монгольский Алтай в Джунгарию