По холмам Амдо. Пешком из Цинхая в Сычуань, часть 1

Продолжение:
Пешком из Цинхая в Сычуань: Четырехкратные первопроходцы (часть 2)
Пешком из Цинхая в Сычуань: В гостях у тибетцев-кочевников (часть 3)
Пешком из Цинхая в Сычуань: Первая сычуаньская деревня и тибетский праздник (часть 4)

На востоке Тибета китайское влияние ощущается гораздо сильнее, чем в центральных, а тем более западных районах. Города с современными домами, отличные асфальтированные шоссе, автобусное сообщение. Магазины с продуктами в вакуумных упаковках. Жители богаче. Женщин часто можно увидеть в очень красивых, а главное чистых национальных одеждах. У них множество украшений: в волосы вплетают драгоценные камни и их пластмассовые заменители, носят броши и серьги из оправленной в металл бирюзы. Почти у каждого дома и даже около палаток стоит машина или несколько. Менее обеспеченные имеют хотя бы китайский мотоцикл, который заменяет коня не только на дальних переездах. Пастух скачет на рычащем мотоцикле по кочкам, загоняя яков поближе к стойбищу на ночь или перегоняя с одного пастбища на другое.

На границе провинций Цинхай и Сычуань между долинами рек Хуанхэ и Ялунцзян, вдоль которых идут автомобильные дороги, несколько хребтов разделяют долины, где все еще живут тибетские пастухи-кочевники, где нет магазинов, шоссе и туристических достопримечательностей. Туда мы и направились после похода на гору Амнэ-Мачин (часть 2)

Поход был несложным в техническом плане, но богатым на первопрохождения. Мы прошли и впервые описали 5 перевалов высотой более 4000 метров. Маршрут интересен тем, что соединяет две китайские провинции, две дороги и долины двух крупных рек, проходя по малонаселенным и глухим места, совершенно избегая проезжих автомобильных дорог. Карта маршрута 

Тибетец на джипе подобрал нас на дороге, куда мы вышли после Амнэ-Мачина, довез до городка Дари (Дажи) и пригласил в гости. Зажиточный дом: состоит из нескольких строений, каждая из дверей выходит в общий двор. В гостиной стол с красивой мраморной столешницей, а стены почти полностью завешены коврами. До позднего вечера то и дело заходили родственники хозяина, чтобы посмотреть на нас. 18-летнего племянника, который работал в полиции и знал английский, позвали переводить. Он пришел с работы, прямо в форме с погонами. С одним из родственников — монахом — мы нашли общий язык с помощью англо-тибетского разговорника: в книжке был раздел буддийских слов. В комнате запросто висит портрет Далай-ламы и никого, даже племянника-полицейского, это не смущает.

На обед ели рис с мясом, протертым в мясорубке и тушеным без перца, зато с овощами, почти по-европейски. Разложили в обычные пиалы, а хозяину дома дали особую деревянную, с металлическим орнаментом. Интересовались, откуда мы, куда собираемся, как нас зовут. Вечером очень румяная, как и многие тибетские женщины, хозяйка принесла огромную тарелку с мясом, паровые булки, чай, а также то, что осталось с обеда. Пресную булку положено обмакивать в чай с молоком. Тибетцы кладут туда очень много масла и смеются, что нам достаточно пол чайной ложки на кружку — почти пустой чай по их меркам.

Туалет в доме найти не удалось. Когда мы попросили показать, где моют руки (с надеждой, что раковина находится там же, где и туалет), нам принесли графин с теплой водой. Переводчик-полицейский уже ушел, английского кроме него никто не понимал, а в разговорнике этого слова почему-то не оказалось. Я попытался найти санузел интуитивным способом во дворе, но не преуспел. В конце концов мы достали из глубин рюкзака электронную книжку и показали соответствующий иероглиф. Хозяева сразу все поняли, посмеялись и объяснили, что сначала нужно выйти из двора в переулок, по нему дойти до улицы, перейти ее и искать в противоположном переулке. Даже зажиточные тибетцы здесь используют общественный туалет.

На ночь нас уложили в одной из многочисленных комнат, выходящих во двор. Отопления в ней нет, но под двумя одеялами тепло.

На следующее утро ветра не было, и город весь был в дыму от печей. Мы ходили по магазинам, собирая себе продукты в поход, а на нас смотрели как на пришельцев из космоса. И только уже выходя из города, мы встретили человека, который говорил по-английски. В юношестве он сбежал в Индию и жил в Дарамсале, потом из-за болезни отца вернулся обратно в Китай. Его посадили в тюрьму на год, и теперь, освободившись, он не может найти себе никакой работы здесь.

Верхнее течение реки Хуанхэ (на тибетском плато, в Амдо, в районе города Дари). Здесь она, несмотря на свое название, еще совсем не желтая.

Дорога вдоль Хуанхэ

По пути мы встретили юного тибетского велосипедиста

Облака в Амдо непередаваемы

Рядом с шоссе

Тибетка шьет молитвенные флажки, которые принято вешать в ветреных местах

От строящегося монастыря в поселке Ванциндоба, где очень гостеприимный монах лечил тонину зубную боль пепси и таблеткой, мы пошли вверх по широкой и плоской долине. Такое впечатление, что сюда зачем-то прикочевали все пастухи. Целое стойбище: яки, привязи, собаки, палатки одна возле другой, в отличие от горных долин, где кочевники обычно ставят палатку в середине своего выпаса вдалеке от остальных.

Тут же традиционные тибетские камни с мантрами

Яков сгоняют с помощью мотоцикла

14 сентября
долина реки Кэкэвайсы — южная долина после перевала Три седла 

Поднимаемся по полевой дороге. Травянистые участки рядом с ручьем разгорожены проволочной сеткой на отдельные выпасы, а дорога обходит их все выше. Раньше выпасы в Тибете были очень приблизительными, и кочевники перегоняли яков прямо, без обходов. Сейчас яки должны обходить многочисленные заборы. 

Миновали оставленное стойбище — обветшавший дом, разрушенный сарай, вокруг пластиковые упаковки. За целый день никого не видели, кроме одного тибетца на мотоцикле.

Под первалом долина разделяется на три части. Безымянный перевал состоит из трех приблизительно равных по высоте седловин, поэтому мы назвали его перевал «Три седла» (4713 м). Под центральной седловиной стойбище и стадо яков. Мы выбрали путь через западную седловину. Поднимались сначала без тропы по травянистому гребню-выпасу между западной и центральной седловиной, затем по руслу западного ручья. С перевала прекрасный вид на низкие Цинхайские холмы, окружающие долину Хуанхэ, которые простираются до самого горизонта, а сверху невероятно живописное, как и везде в Тибете, небо с яркими кучевыми облаками. На спуске с южной стороны скально-осыпной склон с уклоном 30 градусов. Примерная категория сложности перевала — 1А. Спуск с перевала на другой перевал между двумя ручьями с юго-восточной и западной стороны. Седловина его плоская и заболоченная, заросшая кочками, есть два озерца. Через некоторое время ниже по юго-восточному ручью появляется мотоциклетная тропа. Сегодня наша стоянка на берегу этого ручья на высоте 4500 м. Хотя мы отошли от большой стоянки пастухов совсем немного, но днем видели несколько копытных, мышей, хорька, птиц. А вечером пришла тибетская лиса — рыжая с белым кончиком хвоста. 

Дорога и огороженные пастбища

Тибетские женщины всегда носят украшения (камни, монеты, броши) — даже если в этот момент собирают кизяк с огромной заплечной корзиной или работают в поле. Говорят, что этот обычай связан с с тем, что в прошлом были часты набеги разбойников, и спасти драгоценности, оставленные дома или в палатке, было бы невозможно.

Путь к перевалу

Рядом с оставленным стойбищем

Перевал Три Седла из северной долины

Перевал Три Седла из северной долины, восточная седловина

Подъем на перевал Три Седла

Цинхайские холмы в районе реки Хуанхэ. Вид с перевала Три Седла

Массив Амнэ-Мачин

Северный цирк. Вдали река Хуанхэ

Гладкие горы к югу от перевала 

Просто красота:)

Южный цирк перевала Три седла

15 сентября
южная долина после перевала Три седла — долина р. Хахалунхэ 

Чтобы не идти в обход, мы переходим небольшой безымянный перевал с плоской седловиной, между двумя притоками реки Хахалунхэ, которому мы дали название: перевал «Сусликовая поляна» (4512 м). 

В безлюдной боковой долине реки Хахалунхэ, по которой мы поднимаемся на следующий перевал, стоят несколько недостроенных домов и всего одна палатка. Из молока яков пастухи делают в пяти-семилитровых деревянных кадках прекрасный жирный и вкусный йогурт. По-тибетски он называется жё, но сегодня мы его не смогли достать — хозяева дома говорят, что яки где-то далеко.

В долине мокровато, встречаются болотистые места. 

Тибетский хутор в верховьях одного из притоков Хахалунхэ. Вид с перевала Сусликовая Поляна

Дорога вниз по реке Хахалунхэ с перевала Сусликовая Поляна

Дорога к броду в верховьях реки Хахалунхэ

Вид на верховья Хахалунхэ и перевал Болотистый (левая седловина)

Внутри одного из оставленных тибетских домов

Начало:
Похода на гору Амнэ-Мачин (часть 1)
Поход на гору Амнэ-Мачин (часть 2)

Продолжение:
Пешком из Цинхая в Сычуань: Четырехкратные первопроходцы (часть 2)
Пешком из Цинхая в Сычуань: В гостях у тибетцев-кочевников (часть 3)
Пешком из Цинхая в Сычуань: Первая сычуаньская деревня и тибетский праздник (часть 4)