В гостях у тибетцев-кочевников. Пешком из Цинхая в Сычуань, часть 3

Пешком из Цинхая в Сычуань: по холмам Амдо, часть 1
Пешком из Цинхая в Сычуань: четырехкратные первопроходцы, часть 2
Пешком из Цинхая в Сычуань: первая сычуаньская деревня и тибетский праздник, часть 4

19 сентября
оз. Суслик-Куль — р. Дихэ

Утром пасмурно и холодно. В тонину кружку забрался коричневый лягушонок размером с половину маслины. 

Идем вдоль восточного берега озера, он заболочен и кое-где усеян птичьими перьями. Рядом летают чайки. Сначала мы перепрыгивали мокрые места по кочкам, но это бесполезно. Когда ноги все равно намокли, мы пошли напрямик. 

От озера немного спустились по долине Дихэ и попали на стойбище пастухов. Женщины обычно чураются незнакомых, поэтому подошли мужчине. Он спросил знаками: «Оттуда, сверху, с перевала пришли?» и пригласил нас в палатку. Принялся командовать женщинами, которые быстро соорудили цампу: жареный перемолотый ячмень с твердым как камень ячьим сыром, большим куском масла и горячим чаем с молоком. Ингредиенты в миске полагается размешивать руками. Это непросто: чай очень горячий. Едят тоже руками или прямо ртом, откусывая от плотной тестообразной массы и вылизывая миску, запивая чаем, который периодически подливают прямо поверх оставшейся цампы. Пока мы ели, хозяин порубил лежавшие рядом куски мяса, закинул их в кастрюлю, а на соседнюю комфорку поставил скороварку с рисом. Оказывается, это готовилось второе блюдо для нас. В рис положили очень много масла — граммов по 150 в каждую миску. Мы еле справились со своими порциями. Зря мы, наверное, боимся обижать хозяев отказом — здоровье дороже.

У входа сушится разрезанная на части ячья туша. По книгам про Тибет мы думали, что тибетцы-буддисты никогда сами не убивают животных. Похоже, это не так. Перед палаткой лежит целая шкура, к которой то и дело прилетают вороны, чтобы склевать оставшееся мясо. Вороны втрое, а то и вчетверо больше обычных. Хозяева то и дело выглядывают и прогоняют наглых птиц, но они не особенно пугаются и отлетают только шагов на пятьдесят. Некоторые яки в стаде острижены — из шерсти плетут веревки для привязей и вяжут (или ткут) черный холст для шерстяных палаток (тибетцы-кочевники используют их зимой). Днем привязи на стойбище свободны — все стадо разбрелось по склонам долины. Около палаток привязаны только телята и собаки.

Женщины носят броские украшения. Одна сооружает другой африканские косички (почему бы не назвать их тибетскими?), вплетая еще по метру искусственных волос из ниток с цветными лентами. Похоже, в Тибете носят косы из функциональных соображений: при сильных ветрах и ледяной воде в ручьях часто волосы не моют. В качестве украшений в прическу вплетают камни с дырочкой или монеты с припаянным сзади ушком. Одна девочка были с короткими волосами, но длинной челкой.

После обильного угощения мы смогли пройти совсем немного, но зато нашли для ночлега живописное место на каменистом кряже над слиянием реки с ее притоком.

Вдоль озера Суслик-Куль

Летящий як

 
Стадо яков оценивающе разглядывает белых пришельцев из космоса

Тибетцы смотрят на свои портреты на экранчике фотоаппарата Canon

Тибетские женщины носят платье-пальто «чупа», полосатые фартуки и разнообразные украшения. Надевают нарукавники. Девочки иногда носят штаны. Абсолютно все ходят в китайских камуфляжных кедах.

Стойбище тибетских пастухов-кочевников

Если як зашел не туда, его гонят обратно, обстреливая камешками из пращи

Кастрюля, кадка и сепаратор необходимы тибетцам, чтобы разделять ячье молоко и жирные сливки, из которых потом сбивают масло — главный товар для продажи в городе (за исключением мяса).

У стены палатки в кожаных герметичных баулах хранится цампа (ячменная мука) и сухой ячий сыр. В сундуках — другие ценности. На полу разложено для сушки мясо.

Когда едешь на новом мотоцикле по каменистой дороге, лучше не снимать заводскую защиту с колес и пакетики с зеркал... все равно в такой глуши никто не обгоняет.

Cолнечные ожоги у детей мажут специальной белой солнцезащитной мазью. Такую же мазь используют молодые девушки, чтобы сохранить светлый цвет лица, который считается здесь привлекательным.

Принимая нас как гостей и угощая, тибетцы всегда просят, чтобы мы достали из рюкзака свои миски. Среди тибетцев также принято ходить друг к другу в гости со своей пиалой.

Изредка делают чай на улице. Обычно же печка стоит внутри палатки.

Инвертор-преобразователь позволяет питать от аккумулятора, заряжаемого днем солнечной батареей, радио, лампочки и другие приборы.

Тибетки очень любят косички. Говорят, иногда их заплетают целых 108.

Тибетский ребенок

Пастухи

Наша палатка на кряже

Днем яков выпускают пастись, а их телят привязывают скопом у палаток

Иногда теленка пристегивают пуговкой к корове, чтобы не ушел

Довольная тибетская семья

Самых сильных яков гонят с товаром в город. Обратно тоже с товаром. Один погонщик верхом, второй — на мотоцикле

Новые китайские непромокаемые палатки пользуются популярностью среди пастухов

Долина Дихэ ночью

20 сентября 
вниз по р. Дихэ

В полвосьмого утра нас окликнул пастух и настойчиво добился, чтобы мы выглянули из палатки. Посмотрел на сонного меня секунд 10, повернулся и ушел. Позже пожаловали еще двое, поскромнее.

Днем мы проходили стойбище, где мужчина снова позвал нас в гости. Поили чаем, кормили очень вкусным жирным йогуртом: воткнутая ложка не падает. В йогурт положено добавлять сахар. Когда путешествуешь там, где живут тибетцы-кочевники, необходимо знать три слова: ча (чай), жё (йогурт) и цампа (ячменная мука/каша). Все остальное, в том числе и цифры, в принципе, можно не знать, так как денег все равно никто не берет.

За последние дни мы привыкли к якам, собакам и прочей тибетской живности, но здесь у палатки была привязана кошка. Собаки же бегали вокруг и не обращали на нее внимания. Собак используют разных: крупных вроде мастифов — для охраны от волков. Более мелкие, видимо, пастушьи. Некоторые днем ходят по стойбищу. Один раз такая собака, размером с бигля, пролезла под тканью стены палатки внутрь.

Печь топится целый день, а на комфорке, чтобы не дымило, постоянно стоит кастрюля с водой. Странно, что мыться здесь принято очень редко (казалось бы, всегда есть горячая вода). Самые замарашки — дети, каждый из них — не меньше, чем домовенок Кузя с растрепанными и свалявшимися черными волосами. В погожие дни стены палатки приподнимают с солнечной стороны и распахивают пологи дверей для проветривания, но печь не перестают топить, раз в четверть часа подбрасывая новый кизяк. Цампу и рис хранят и перевозят либо в деревянных ящиках, либо в герметично сшитых огромных тюках из кожи с промазанными швами. Цыбиков в начале XX века описывал, что в такие «чемоданы» он запаковал рукописи, купленные в Лхасе, и они на яках и лошадях доехали с ним до России в сохранности, несмотря на дожди и броды, где они не раз погружались под воду. Штабели этих чемоданов в палатках занимают почти всю стену. 

Мы спускаемся по долине. Там уже не палатки, а постоянные дома, и ездит много мотоциклов. К каждому сзади прикреплен mp3-проигрыватель размером с небольшой барабан. Когда мотоцикл едет, из него разносится либо мантра «ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ», или популярная в Тибете песня «Ома-чина-ома-чина-о-о-о-о». У всех проезжающих байкеров было выражение крайнего недоумения на лице при виде нас. Тибетцы, которые стоят у палаток, видимо, замечают нас издалека и успевают принять чинный вид, а то и выстроиться всей семьей у входа.

На ночь поставили палатку у реки (перешли ее по мосту) в ароматных кустах, пахнущих полынью. Сурки и лисы вокруг проселочной дороги все еще во множестве.

Дорога в низовьях Ничу

Гостеприимная тибетская семья у своей палатки

Пешком из Цинхая в Сычуань: по холмам Амдо, часть 1
Пешком из Цинхая в Сычуань: четырехкратные первопроходцы, часть 2
Пешком из Цинхая в Сычуань: первая сычуаньская деревня и тибетский праздник, часть 4