Дорога, которой нет

Мы ищем дорогу на Нангчен, неожиданно превращаемся в фотомоделей, но едва не остаемся без горелки. А еще провожаем грифов, пьем чай в тибетской палатке и узнаем, что же такое прижимы Меконга.

Это продолжение цикла рассказов о велопоходе по России, Монголии и Китаю в 2015 году:
1. Между двух озер, или На велосипедах от Байкала до Хубсугула
2. Трое против ветра: на велосипедах в глубь Монголии
3. Ливень в пустыне. От Хангая до Монгольского Алтая
4. Китайская дорога в монгольском космосе. Через Монгольский Алтай в Джунгарию
5. На велосипедах с арбузом в рюкзаке. Из Джунгарии в Китайский Тянь-Шань
6. Долины для звездочетов. Вдоль Китайского Тянь-Шаня
7. Зачем велорюкзаку лямки? На двух колесах и пешком по Китайскому Тянь-Шаню
8. Красные горы и оазис Куча на Шелковом пути. Пока, Тянь-Шань!
9. Город Цзадо и путь в тибетскую неизвестность
Все написано нами в соавторстве.

После того, как мы свернули на Ангсай, вокруг сразу стало невероятно красиво: луга, синее небо с выразительными облаками, даже деревья появились, и Меконг прозрачный, голубой. Это в небольшом водохранилище из воды отстоялась взвесь. Дорога почти пустая. На левом берегу на возвышении — большой и нарядный тибетский монастырь. К сожалению, Лева спит, и мы не можем туда зайти.

Бетонка на Ангсай

Ангсай — типичный поселок с китайской стройкой. Новые широкие бетонированные улицы с фонарями на солнечных батареях идут среди обыкновенных тибетских домов: частью бетонных «коттеджей», частью старых, традиционных.

Мост через Меконг. На развилке спрашиваем, по какой стороне дорога на Нангчен. По левой, отвечают. По грунтовой, но основательной дороге преодолеваем прижимы левого берега. По правому, видим, тоже идет совсем неплохая дорога. Наша же, левая, поднимается куда-то ввысь, и как круто! Навстречу джип. Снова спрашиваем, куда ехать. «По правой дороге надо было, возвращайтесь в деревню, там переночуйте в школе и завтра поедете по правильному пути». Это все по-английски, а значит, отвечающий не здешний. Вот и ответ: из-за поворота еще три джипа, останавливаются. Из них вылезают четверо с кэноновскими зеркалками и L-телеобъективами-хоботами. Тибетцы окружают нас и начинают снимать в разных ракурсах. Из короткого разговора с ними мы поняли только, что люди с фототехникой стоимостью около десяти тысяч долларов на человека приехали сюда на экскурсию, а живут они в захолустном городке Мачен в Цинхае. «Дороги тут нет, не проедете, так говорит наш gps».

Длиннофокусная техника будет покруче смартфонов

Мы обсуждаем, что делать, по правому или по левому берегу ехать. Мосты через Меконг ниже вряд ли будут: уж очень мощная и широкая река. Надо сразу решить. Навстречу тибетец на мотоцикле. «Дорога на Нангчен? Тут она, все правильно. Только она узкая и крутая. На мотоцикле можно проехать, на машине — нет. А дорога по другой стороне идет через хребет Вудвилл Рокхилла, совершенно не туда! А Нангчен — святое место! На велосипеде туда, и с малышом! Молодцы!». Конечно, тибетец не говорил нам название хребта, а просто показал рукой.

Мы поднялись по крутой грунтовке на террасу и поехали высоко над рекой. Местность по красоте не уступает монгольскому озеру Хубсугул. В небе — яркое гало вокруг солнца, уже второй день. На одной из террас на краю можжевелового леса сидят огромные гималайские (?) грифы. Некоторые всего в трех метрах от дороги. Нехотя, они разбегаются вниз по склону словно грузовые самолеты, расправляют крылья и пролетают прямо над нашими головами.

Вид назад

Грифы

Летит прямо над нами

Флажки на веревочках, горы гладких окатанных речных камней с разноцветными выбитыми и раскрашенными мантрами. В Тибете святилища очень удачно вписываются в однообразный, но ничуть не унылый пейзаж и делают его еще более радостным и праздничным. В других местах рукотворные сооружения часто портят совершенство природных форм.

По монгольской привычке зовем такие места «обо»

Дорога спускается к притоку, вокруг ручья — живописное можжевеловое редколесье. Когда еще в Тибете поставишь палатку под деревом? Горит костер, мы помылись и едим оставшийся с Цзадо черный дунганский хлеб. Он жареный, тяжелый и с большим количеством растительного масла, а если добавить соли, то получается почти как в русской деревне. Кормим этим хлебом и пришедшую собаку. Вдруг собака берет в зубы мой велошлем и куда-то его несет. Лёва, едва увидел это, ужасно расстроился, сразу попросил надеть свою каску и так в ней и ходил у костра. Потом приехали тибетские дети на мотоцикле и собака ушла с ними.

Ночью все небо в звездах и ни огонька вокруг, ни звука.

Белая палатка в красных горах

23 августа

Утром в бензиновой горелке — течь через уплотнительные кольца в месте соединения со шлангом. Готовить так нельзя. Кольца заменили на купленные в магазине резиновых уплотнений в Урумчи, но может быть, новых и не хватит надолго, их размер не совсем совпадает. Решили позвонить Саше С., который сейчас должен быть в китайском городе. Я поднялся на самую высокую точку, на округлые камни святилища, но связи нет.

Выезжаем, и тут же дорога взбирается на очередную террасу. Связь появилась и мгновенно пропала. Так мы и едем, пытаемся найти точку, где хоть сообщение можно послать. В итоге смогли даже позвонить, хотя в двух шагах телефон уже не ловил совсем.

Приятно ехать по грунтовой дороге 

Меконг резко поворачивает на восток. Мощная река проточила несколько внушительных хребтов. Она то и дело круто петляет, обходя твердые скальные выходы. На противоположном берегу реки дорога закончилась тупиком, в этом месте тибетцы припарковали пару десятков мотоциклов и выбивают мантры на отвесной скале над рекой. А с нашей стороны дорога спустилась вниз к Меконгу, дикая и красивая. Много крутых каменистых, но недлинных подъемов и спусков, я почти на все с разгону заезжаю. В прошлом, вероятно, эта часть ущелья была непроходима, а может быть, по скалам были проложены овринги.

Тибетцы высекают и раскрашивают мантры на скале

Дорога взмывает над прижимом Меконга

Подъем довольно крутой

Скалы-останцы вдоль дороги

Вскоре вокруг нас встают крутые красные горы

Снова замутившийся Меконг течет в красно-коричневых берегах

На выразительное синее тибетское небо издали из-за хребта идут белые кучевые облака. Через несколько часов — все небо пасмурное. Налетает ветер, в каску врезаются первые капли. Около дороги стоит прямоугольная с двускатной крышей белая палатка. Ткань натянута на каркас из стальных труб. Сшитая по образцу китайских палаток военных, спасателей и дорожных рабочих, она отличается от них нарядными белыми пологами, на которые настрочены синие тибетские узоры. Хозяева зовут нас в палатку переждать непогоду. Прислоняем велосипеды к чистому, будто только что помытому автомобилю и закрываем пакетами кожаные седла, которые у нас боятся дождя. 

Просторная палатка разделена пологом на две комнаты. В одной вокруг печи сидим все мы, другая — отдельная спальня. Дна у палатки нет. Внизу сухая короткая, будто обстриженная трава, по которой комфортно ходить хоть в обуви, хоть босиком. В уголке аккумулятор, инвертор и несколько термосов с горячей водой. В розетку включены миксер для тибетского чая, планшет и цифровой фотоапарат. Сверху — несколько лампочек. 

Хранить большой запас продуктов не надо, их можно привезти на машине из Цзадо, и в палатке просторно и чисто. Аргал отправляют в печь железными щипцами, а не руками. Мы пьем чай с молоком и жареными тибетскими булками-косичками. То и дело пищит настольная рация, которую используют вместо телефона. Мобильной связи в узком извилистом ущелье нет.

На столе лежат жареные в масле булки, китайское печенье (каждое — в отдельном пакетике), яблоки, упакованные для удобства транспортировки. В чашках — молочный чай.

Лёва угостил девочку своим кит-катом

На лицо девушки нанесен густой слой отбеливающего крема, популярного у тибетцев

В традиционных тибетских палатках такой комфорт немыслим: там и спят, и готовят, и едят в одном и том же месте. В углу — склад амуниции и аргала, рядом сушатся куски мяса. Вокруг печи играют дети. Кроме того, традиционная палатка из шерсти протекает в дождь.

Капли дождя и тучи только пугали нас, с неба почти ничего не пролилось. Допив чай, продолжаем путь. Вдоль дороги — еще несколько палаток и изгороди вокруг пастбищ. Снова крутой склон с жестким лесом из сосны и остролиста. Притоков у Меконга здесь почти нет, а вода в реке лишь условно пригодна для питья. 

Крутой каньон прорезает ярко-красный глинистый обрыв. На дне течет прозрачный ручеек. Рядом — берег Меконга и такой просторный ровный пляж, что удивительно, как такой маленький ручей его намыл. Снова падают капли. Небо такое, что, кажется, разразится ливень. Мы закрепляем тент под деревьями и собираем сухие бревна, которых много на берегу. Лёва играет на пляже. Мы подходим к зыбкому краю песка и смотрим на большую реку. «Это — Меконг, Лёва».

Скала-замок на красной горе

Пляж на берегу Меконга

Красные камни

Еще в Урумчи нам подарили несколько кусков сухого творога. В отличие от чиры, он соленый и его невозможно разгрызть без замачивания. Его приходилось раскалывать камнями, а потом добавлять в блюда во время варки.  

Горит жаркий костер. Ветер стих. Дождь и не думал продолжаться. По дороге никто не ездит.

Загадки тибетских дорог

24 августа

Впереди снова террасы и выпасы. На другую сторону Меконга — подвесной мостик, первый за все время. Мы снова спрашиваем редких проезжающих, где дорога в сторону Нангчена. Нам говорят, что надо пересечь реку, проехать по другой стороне обратно и подниматься по притоку в горы, там дорога хорошая. 
— А вперед? 
— Много перевалов, неделю придется нести на себе велосипеды.
Куда ведет указанное боковое ущелье — загадка. Судя по карте, дорога поднимается куда-то выше пяти тысяч на хребет Вудвилл Рокхилла.

Вудвилл Рокхилл, это, кстати, не два человека, а один. Тибетолог, переводчик, знаток нескольких языков. В 1888 году он совершил длительное путешествие по Восточному Тибету, фактически независимому тогда и от Лхасы, и от Китая, и оставил военное и географическое описание этих мест. Позднее он работал чрезвычайным посланником США в Китае, России и Турции.

«Для путешествия по Тибету следует запасаться сапогами, за которые, лучше чем за деньги, можно приобрести от кочевников все необходимое; у них даже существует оценка разных предметов парами сапог», — писал он. С тех пор многое изменилось. Сапогами для путешествия по Тибету уже можно не запасаться, а свирепые разбойники-«нголоки» из-за которых караваны избегали пути в окрестностях нынешней границы Тибета и Цинхая, переквалифицировались на сбор кордицепса. 

За хребтом Вудвилл Рокхилла действительно есть асфальтовая дорога, которая вдоль границы с Тибетом объездным путем приходит в Нангчен. Но это не та короткая и нехоженная дорога, которую мы ищем. Еще несколько тибетцев на мотоциклах подтверждают, что вдоль Меконга какая-то дорога все-таки есть .

Меконг круто поворачивает на юг. Высота здесь 3600, тепло. Ниже по течению проезда нет. Там река течет между почти отвесными стенами ущелья высотой больше тысячи метров. Дорожка уходит круто вверх по левому притоку. На лугу стоит несколько джипов, рядом ходят люди со штативами и большими объективами. Края долины причудливо обработаны ветром. Высоко на гребне стоит на узкой ножке красная скала, кажется, вот-вот упадет. Другая эоловая форма напоминает профиль Будды. Почти отвесные склоны — со множеством пещер и ниш. Наверное, сюда ездили и те тибетцы с фотоаппаратами, которых мы повстречали по дороге. 

Вверх колея уже не столь хороша. Мы переезжаем приток вброд. В висячей долине — живописная картина: нарядный наклонный луг с валунами поднимается до отвесных неприступных скал. Если дорога действительно продолжается, нам предстоит пересечь их на велосипедах.

Подъем вверх настолько крут и каменист, что мы катим велосипеды руками. Но это еще дорога, не тропа! Обливаясь потом, видим высоко вверху, почти в небе какую-то еще дорожку. Неужели нам туда? На карте ничего похожего не обозначено, но судя по рельефу, нам до спуска к Меконгу предстоит не меньше двух перевалов высотой под 5000 метров. Вокруг так круто, что даже непонятно, где мы сможем поставить палатку.

Коротко объеденный яками луг в верховьях речки. Здесь слияние нескольких маленьких ручейков. Среди холмов стоят обветшалые временные домики. Отгоняем собак. Приходит молодой тибетец. Жестами спрашиваем у него дорогу. И он первый из всех жестами точно описывает нам, что предстоит: «Дорога поднимется по склону цирка серпантином, обогнет высокую скалу, дальше будет перевал, недалеко, часа за два можно дойти. Это будет первый перевал из двух. После него спуск. Не к Меконгу. Дальше второй перевал. Он сложнее первого. Там уже нельзя проехать на машине. А на мотоцикле можно. И на велосипеде. Дорога есть, но очень узкая, колея одна, не две. Шириной сантиметров 50. По крутым обрывам. После второго перевала — длинный спуск. Через 3 километра снова появится проезжая дорога. Но она очень плохая. Она спускается уже к Меконгу. До него около 30 километров».

Мы решили использовать нашу малахольную бензиновую горелку как можно реже и собираем щепки, которые принесло рекой. На полноценный костер не хватит, но у реки лежит железное ведро без дна. Я подкладываю под него три камня и развожу внутри костер. Кастрюлю подвешиваю тоже прямо внутри. Горит жарко, языки пламени лижут кастрюлю со всех сторон, и, несмотря на крепкий ветер, закипает быстро. Главное — приготовить все побыстрее, пока дрова не прогорели. Лёва спасается внутри палатки, там от солнца быстро становится жарко даже на ветру.