Четыре месяца на четырех тысячах: детский день рождения на перевале Хамта в октябре

Хребет Пир-Панджал разделяет два совершенно разных ландшафта. К югу от него лежат теплые и влажные долины. Там растет густой гималайский хвойный лес. Выше он сменяется лиственным редколесьем, альпийскими лугами, а потом каменными обломками, покрытыми зеленым лишайником. На севере течет студеная бирюзовая река Чандра. Там гораздо холоднее и суше. Вокруг нет деревьев, только пожелтевшая трава и камни, а сверху нависают ледники. Это очень пустое и дикое место.

Мы захотели сходить в семейный поход на несколько дней и пересечь хребет Пир-Панджал через новый для нас перевал Хамта (4270). Раньше через него проходил вьючный путь из долины Кулу в Лахул и Спити, пока не была построена автодорога через перевал Ротанг. 

Для Лёвы (4 года) этот поход планировался первым, где он полностью будет идти своим ходом и не сможет ехать в рюкзаке-переноске. А для Жени (4 месяца) он был и первым в жизни подъемом выше 4000 метров. Месяц назад она была на высоте 3600 метров и ночевала на 3100.

Погода в октябре очень ясная и сухая. В долинах как раз комфортно: и не жарко, и не холодно. На высоте же хорошо, когда греет солнце, а в тени уже холодно. Поэтому для детей мы собрали теплой одежды с запасом, а для себя — обычный набор для летних походов в высокогорье. Для Лёвы взяли и отдельный взрослый пуховый спальник. Для нас троих с Женей — наш обычный прималофтовый трехместный.

На рейсовом автобусе мы доехали до деревни Прини (1900 м). Вверх от главной дороги Наггар-Манали уходит капитальная, кое-где даже забетонированная тропа. 

Первые 900 метров подъема тропа идет, то и дело пересекая относительно новую автодорогу к электростанции на реке Алаин. Если подъехать до конца дороги, можно сэкономить один день, но мы решили идти пешком, чтобы получить правильную акклиматизацию для нас и для детей. 

Тропа взбиралась по крутому склону. С нее хорошо видны горы, окружающие Манали, и множество гостиниц и курортов внизу на террасах вокруг реки Беас. Когда строили автомобильный серпантин, тропу не разрушили, для пересечений с дорогой на ней сделали удобные каменные ступени. То и дело совсем близко от нас над обрывами парили крупные хищные птицы.

Манали окружен большими гостиницами, куда в мае-июне приезжают туристы из равнинной Индии.

Мы вышли на горизонтальную дорогу и продолжили путь по ней. Автомобилей не было совсем. Прошли через последний поселок, на всех домах в котором висели тибетские флажки. Вокруг на склонах появился очень красивый лес. Иногда он прерывался крутыми лугами с россыпями крупных камней. Казалось, что они поднимаются прямо в небо.

Из-за объема чипсы на перекус в поход взять нельзя, но иногда их можно купить в деревне по пути

Луга с россыпями камней прокошены в лесу зимними лавинами

Рядом с дорогой то выходил из горы туннель гидростанции, то возвышался бетонный накопительный бассейн. Но, в отличие от китайских строек, все вокруг не было занято пыльными отвалами, уродливым бетоном и ржавым металлоломом. Вокруг оставался чистейший лес, никак не затронутый строительством. Это хорошая сторона индийского подхода не делать ничего лишнего. Если при расширении дороги попадается крупный камень или дерево, то на дороге часто просто делают сужение, а камень красят белой краской, не убирая. И уж точно никому бы не пришло в голову даже траву косить за обочиной просто для порядку.

В конце дороги — верхняя плотина с водозабором. Она, тщательно охраняемая, стояла в таком живописном месте, что там курорт бы делать, а не гидросооружение. От плотины началась тропа. По мосту она пересекла крупный левый приток Алаина — реку Джабри. Вверх от этого места основная река называется Хамта. 

Мы поставили палатку на живописном лугу: c одной стороны — скальная стена, с другой — крутой подъем. Нашлись дрова, и до позднего вечера рядом с костром было тепло и уютно.

Вечер на лугу у реки Джабри

Лёва нашел уголь и плоский камень, и принялся рисовать 

Утром я развел у палатки маленький костер из головней. Тут же маленькая группа проходивших индийцев, не сказав ни слова, оцепила его плотным кругом. Все пятнадцать человек стали, шумно разговаривая, греть руки. Скоро пришел гид и увел их куда-то вверх по склону, видимо, в радиальный выход на верхние луга. 

Уходим с живописной ночевки

За день лес постепенно становился все более осенним. Одни краски сменяли другие. Нас обогнали двадцать вьючных лошадей, сопровождавших другую индийскую коммерческую группу. На лугу на высоте 3400 метров они остановились лагерем, а мы продолжили подниматься в холод. 

Лёва шел бодрее, чем взрослые индийские туристы

По мере подъема деревья сменялись кустами, ярко окрашенными осенью. Лес остался позади

Чтобы Жене было теплее, снаружи рюкзака-переноски мы привязали флисовый свитер

Вокруг остались каменные осыпи и немного лугов. Мы поставили палатку на большой пологой площадке на высоте 3700 метров. Завтра отсюда успеем уже подняться на перевал Хамта (4275). Южный борт долины оказался крутой скальной стеной. С нее несколько раз со стеклянным звуком падал лед, а в тени под ней было полно нерастаявшего снега. На нашей, северной, стороне снега не было вообще, и солнце светило до вечера. Когда оно ушло за гору, сразу стало морозно, и мы спрятались в палатке.

Верховья реки Хамта. Перевал Хамта за поворотом слева от горы на фото

Женя плохо спала, и мы втроем ворочались, кажется, всю ночь. От этого в наш тройной спальник все время засасывался студеный воздух. Лёве в отдельном пуховом было уютно, он хорошо выспался. Утром никто не хотел вылезать из тепла, и мы вяло спорили, как с наименьшими неудобствами приготовить завтрак, но тут палатку осветило солнце. Вечером мы удачно выбрали место.

Уходим на перевал Хамта

Последние ровные стоянки перед перевалом Хамта — около этого озера, очень похожего на разлив реки Доханган под вершиной Део-Тибба, куда, кстати, Лёва год назад ходил еще в рюкзаке-переноске

По каменным россыпям мы поднимались к перевалу, и снега становилось все больше. Он заполнил весь южный борт долины, а на северном на тропе то появлялся, то исчезал. Лёва надел теплые перчатки и мембранные носки. Шел он гораздо хуже, чем в предыдущие дни. Мне приходилось непрерывно комментировать ему все повороты и все сложности на тропе, которые он обычно считывает и проходит сам. Поэтому мы медленно ползли сзади, а Тоня с Женей уходили далеко вперед. 

Верховья Хамты были все в снегу. А тропа шла по частично протаявшему солнечному борту долины

Около трех часов дня мы подошли под перевал Хамта. Оставался небольшой взлет около 150 метров по высоте. Лёва сказал, что у него горная болезнь: болит живот и так тяжело, что нет сил идти. Я посадил его на шею, и мы вышли на перевальное плато.
 
Перевальный взлет. Тропа поднимается по чистой осыпи слева на фото севернее седловины.

Ледник на боковом склоне

Перевальное плато было завалено огромными зелеными скальными обломками, засыпанными новым осенним снегом. 

Над перевальным плато возвышался еще один скальный гребень, но подниматься на него было не надо, тропа его обходила.

Она шла по северному краю седловины, по скалам. Лёва немного отдохнул у меня на плечах и вышел на перевал уже сам.

На перевале краской на скалах было нанесено множество надписей. Тут погода испортилась, и пошел снег. 

Хотя я ожидал, что спуск хорошо прогревается солнцем и будет совсем чистым, с восточной стороны перевала осенний снег оказался гораздо глубже, чем на подъем. Почти вся тропа оказалась заваленной снегом с замерзшими следами копыт и ботинок. Да еще и спуск был гораздо круче, чем подъем. Тропа шла серпантином. От ущелья реки Чхатру веяло бесприютностью бесконечных заснеженных моренных гряд. Солнца давно не было. Мы с Лёвой шли далеко сзади, и я страховал его на спуске. Он уже совсем спотыкался и шел как сомнамбула. Снег усилился. То, куда мы спускались, почти скрылось за белой пеленой.

Спустившись на морену (4000 м), я понял, что сегодня обязательно надо уйти отсюда как можно ниже: если за ночь долину завалит 20-30 сантиметрами снега, то с тяжелой тропежкой выход до Чандры — всего 5 километров — может занять несколько дней. Недовольны в этот момент были уже все. Женя плакала из-за снега, который несло ей в лицо пронзительным боковым ветром, несмотря на пуховый капюшон и шапку-шлем. Тоня прикрыла ее запасной мембранной курткой. 

Я снова посадил Лёву на шею, и мы с Тоней пошли вниз по долине так быстро, как только могли. Сразу стало тепло. Тропа была хорошей. Всё вокруг было бело, но снег еще был неглубоким, и ноги в сандалиях не мерзли даже в обычных носках. В рюкзаке про запас лежали еще непромокаемые носки. У меня на плечах Лёва задремал и свалился. Я успел его поймать за ногу.

Долина шла вниз, и снега становилось меньше. На высоте 3700 вся земля уже была чистой, и прямо перед закатом мы поставили там палатку. Горная болезнь у Лёвы прошла. У нас оставался большой запас бензина, и мы весь вечер грелись в палатке горелкой. А снаружи был холод и ветер: вылез на минуту набрать воды — вернулся весь задубевший.

Ночью в спальнике мне казалось теплее, чем на прошлой стоянке. Но утром солнце освещало верховья долины, где вчера был снегопад, а на стоянку оно так и не пришло: она оказалось полностью загороженной почти отвесной горой.

Остатки чая в кружке у палатки за ночь промерзли насквозь. В ведре образовался двухсантиметровый лед, а утром за 15 минут вода покрылась новым трехмиллиметровым льдом. Снова грелись горелкой, готовили и собирали вещи внутри палатки. На детей надели все взятые для них зимние вещи: пуховый комбинезон на Женю, теплую куртку и трое штанов на Лёву.

Всего в километре от палатки пробирающее холодом ущелье Чхатру должно слиться с солнечной долиной Чандры. И именно на этом километре тропа вышла на внушительную наклонную скальную стену. 

В нескольких местах она шла по узенькой трещине в монолитном камне. 

В одном месте — по наклонённой в сторону обрыва полочке. 

Я страховал Лёву все это время — за руку. А в этом месте даже снял рюкзак.

Если бы мы попытались пройти это место вчера на закате, точно пришлось бы возвращаться обратно.

После скалы дальше только крутой спуск к Чандре

Сзади осталось ущелье Чхатру

У Чандры снова стало солнечно и тепло. 

Три березы над отвесной скалой

Верховья противоположного правого притока Чандры

Бирюзовая осенью Чандра

Женя явно наслаждалась солнцем и теплом

А Лёва стал строить дороги из песка

У автомобильного моста через Чандру работает дорожная столовая. Внутри можно перекусить без ветра и, судя по койкам, переночевать. Здесь останавливаются пообедать и рейсовые автобусы. Но сейчас автобусы по этой дороге уже не ходят: единственный рейс Каза-Манали прекратился на зиму с 15 октября. 

Долина Чандры очень дикая и красивая. Трудно даже поверить, что здесь откуда-то появилась эта пустынная автодорога. 

До главной дороги Кейлонг-Манали около 15 километров дороги по лунному пейзажу вокруг Чандры. Теоретически доехать можно на попутном такси, но их не было, и мы пошли пешком. 

За весь день мимо нас проехали несколько мотоциклов и 5 такси — все были полные и не брали нас.

К вечеру небо снова закрыли тучи. Сразу стало холодно. Налетел ветер. Еще раз ночевать в холоде совсем не хотелось, поэтому мы шли и шли. 

Лёва искал на этой каменистой дороге и то и дело подбирал то гайку, то пружинку, то болт, отвалившиеся на колдобинах от машин индийского качества.

Мы уже прошли большую часть пути, как остановилась попутная машина — маленькая легковушка Марути. Все заднее сидение было завалено. На переднее сели Тоня с Женей и Лёва, я как-то йоговским образом влез в промежуток между двумя передними сидениями над рычагом ручного тормоза. Водитель, тибетец лет восемнадцати, ехал, энергично разгоняясь и часто тормозя о неровности на дороге ударом днища. «Черт, опять камень», — разгон, — «Черт, опять днищем!» — разгон, — «Ох, еще раз!» — восклицал он. Тибетец довез нас до главной дороги в полпятого вечера. Стало еще холоднее, но через пять минут мы уже сидели в кабине грузовика, и вечером были дома.