Древний вулкан Тоба — по гребню кальдеры и спуск внутрь

7.03 

Озеро Тоба на острове Суматра представляет из себя кальдеру древнего вулкана, заполненную сейчас пресной водой. Размером около 30×100 километров она является одной из самых больших в мире. Около 70 тысяч лет назад на месте, где мы сейчас сидим, произошло одно из самых больших извержений вулканов на Земле. Во время извержения в воздух поднялось столько пепла, что вулканическая зима по всей земле продолжалась 6-10 лет. Исследования состава льда в Гренландии показали, что после этого было 1000-летнее похолодание климата. Предполагается, что такое событие привело к засухам во влажных тропических и муссонных районах, и привело к разрушению растительных соообществ во многих местах планеты.

 [С другой стороны, генетические исследования говорят о том, что все ныне живущие люди произошли всего от 1-10 тысяч пар, живших 50 тысяч лет назад. Предполагают, что в связи с гигантским извержением и похолоданием население Земли резко сократилось. Этот этап резкого уменьшения популяции человекообразных называют "бутылочным горлом (bottleneck) в эволюции человека". Во время следующего после этого потепления произошел резкий рост населения и расселение людей по всем местам планеты. Исследования генетического разнообразия болезнетворных бактерий - спутников человека показывает наибольшее разнообразие в центральной Африке, то есть вероятно расселение людей происходило из этого региона. С другой стороны, и снизу и сверху пепла от извержения вулкана Тоба, осевшего на территории Индии, археологи откапывали одинаковые каменные орудия. То есть предки людей выжили после извержения не только в Африке, но и в Индии.]

UPD: Согласно современным генетическим исследованиям м-РНК, которые я нашел уже после публикации статьи, «бутылочное горлышко» случилось 100-200 тысяч лет назад, а извержение вулкана Тоба 74 тыс лет назад, следовательно «бутылочное горлышко» случилось по какой-то другой причине, а извержение Тобы было в последующим лишь одним из факторов приостановившим на некоторое время расселение людей с африканского континента.  

Выводы разных ученых относительно того, связано ли достоверно обнаруженное 1000-летнее похолодание с извержением вулкана Тоба или нет, расходятся. Также нет согласия в вопросе, было ли это похолодание причиной последнего ледникового периода (который был примерно в то же время) или же (скорее всего) только небольшим эпизодом в конце его. 

После извержения и оттока магмы из подземного очага гигантская тяжелая гора выброшенных при извержении горных пород провалилась внутрь очага, через довольно тонкий свод и образовалось кольцо с горными стенками высотой более 700 метров от уровня озера. Внутри кольца впадина, которая заполнилась водой. Снаружи склоны пологие, а внутри крутые, спуститься без дороги тяжело. Гребень почти ровный: небольшие холмы разделенные долинами. В некоторых местах прямо-таки нетронутый тропический лес. Водопад Сиписо Писо высотой 120 метров течет с высокой скалы. Вода распыляется при падении и десятки метров вокруг воздух насыщен брызгами, на которых в лучах утреннего солнца образуеся яркая радуга. Ранним утром у водопада было немноголюдно, но часам к 10 люди стали идти прямо таки друг за другом. Они подходили к столу, где мы готовили завтрак, складывали туда свои сумки, рассаживались вокруг. Когда мы поднялись к дороге, то увидели, что на безлюдной вчера площадке припаркованы десятки автомобилей, а на въезде мужик даже собирает плату за въезд.

Мы пошли по гребню в западной более дикой части озера на юг. Сначала в каждой долине попадались грядки помидоров, кукурузы и другие насаждения. Потом дорога пошла через тропический лес. Мы вышли на развилке на село Силалахи и пошли по загороженной шлагбаумом пустынной лесной асфальтовой дороге в поисках обитателей джунглей и источника воды. Куда вела эта странная дорога, мы не догадывались, но ее направление идеально совпадало с нашим маршрутом. За все два с половиной часа до русла пересыхающей реки мы встретили двух молчаливых охотников, жаривших свою дичь прямо на дороге (над внутренностями рядом летали кучи мух) и одного мотоциклиста с вязанкой листьев папоротника. В высоких кронах деревьев кто-то прыгал, но толком разглядеть мы не смогли.  

Кальдера древнего вулкана — озеро Тоба

Радуга в брызгах Сиписо Писо

Древовидный папоротник

Водопад Сиписо Писо. Не Анхель, конечно, но все равно высокий

8.03 

Абсолютно пустая асфальтовая дорога сквозь джунгли продолжалась. На ветках высокого дерева мы заметили гиббонов сиаманг. Хотя мы хотели идти тихо, но вчетвером по дороге с шуршащей листвой это не так просто и обезьяны прыгая с ветки на ветку и держась за них мощными руками быстро перемещались вглубь леса. Впереди на дорогу откуда-то несло кусок рыжей тряпки, оказавшийся белкой-летягой. Листок формата А3, покрытый рыжим мехом планируя пересек дорогу и приземлился в густых кустах. Мы хотели посмотреть на грызуна, но отвлеклись, увидев на утесе суматранского серау — полутораметровое копытное вроде дикого козла. Животное издало резкий крик и стало взбираться по крутым скалам. Поливальный шланг поперек дороги пришел в движение и с тихим шорохом заскользил в листву на обочине дороги. Мы постояли, обсуждая, копьевидная ли голова у двухметровой змеи, которая уже вся скрылась в листьях и зарослях.

Дорога перешла в серпантин и стала спускаться внутрь кальдеры бывшего гигантского вулкана, который сейчас наполнен водой и образует озеро Тоба. Мы решили, что продолжить маршрут по дикому участку побережья было бы неплохо и стали спускаться. На пути мы мы прошли люк диаметром 4 метра закрывающий сверху какую-то шахту и вышли к туннелю закрытому толстой решеткой. Из туннеля был сделан крутой бетонный водосток. Дорога же закончилась. 

Оказалось, что тупиковая дорога связана с одним из масштабных и противоречивых гидропроектов. На реке Асахан, вытекающей из озера Тоба была построена гидроэлектростанция. В связи с этим через некоторое время заметили, что уровень озера постепенно уменьшается. Поэтому решили не закрывая ГЭС, построить еще одну, направив в озеро воды реки Ренун (которая текла наружу кальдеры и русло которой находится выше озера). Для этого в 1983 году построили водоотводный туннель и электростанцию на водостоке. Все это и электростанция, и туннель пустынны, но хорошие дороги через джунгли ко всем гидрообъектам до сих пор есть.

Побережье прекрасно осматривалось и казалось очень близким, а по прибору оставалось спуститься еще на 300 метров по крутому склону с травой в рост человека, вид которого вызывал сожаления об отсутствии у нас хоть какого-нибудь куска альпинистской веревки. Подниматься обратно не хотелось никому и на каждом из витков серпантина мы все еще подходили к краю и смотрели вниз с надеждой на несуществующий чудесный удобный спуск.

Мы поставили палатки на абсолютно ровной, когда-то асфальтовой площадке у дороги, которая явно имела отношение к электростанции. На ней могла бы поместиться небольшая военная база. Рядом с площадкой обитали гиббоны. На закате я пошел в джунгли, но заметил только пару белок, которые ловко перепрыгивали между верхушками деревьев и несколько летучих мышей. Оказалось, что в лесу очень много звериных троп и передвигаться довольно легко — главное внимательно следить за колючими побегами и не надевать куртку, за которую все цепляется гораздо больше, чем за футболку. В лагерь я принес красный фрукт, похожий на мангостин, но дольки оказалась очень горькими даже если просто лизнуть их.

Странная дорога

Серпантин по стенке кальдеры

С края заметно центральное возвышение в озере — остров Самосир.

9.03 

Мы решили не возвращаться по дороге, а попробовать срезать за два дня 20 километров сквозь лес, тем более, что идти по нему несложно. Уже на первом десятке метров Тоня заметила в кроне дерева крупного белорукого гиббона с густой черной шерстью и белыми ладонями. Воодушевленные мы пошли дальше и вдруг услышали из-за кустов возню в ложбинке. Черный кабан ростом примерно по колено стал хрюкать, другие, видимо детеныши — подвизгивать. Стоявшее рядом высокое дерево никак не подходило для залезания, а железные тарелки и ложки для поднятия шума лежали глубоко в рюкзаках. Впечатлившись количеством живности уже на первом километре мы решили покинуть территорию кабаньего семейства, а потом и вовсе повернуть обратно. Не успели мы выйти на дорогу, как в двадцати метрах перед нами два крупных черных гиббона, неуклюже пружинисто переваливаясь пересекли асфальт.

Глухая дорога закончилась, но надежда пройти около озера а не объехать осталась, и мы стали спускаться по серпантину. У индонезийских дорог есть интересная особенность: тропинки, отходящие от них заасфальтированы и снабжены бетонными лестницами и часто ведут к чьей-нибудь могиле (которая по чистоте и сложности может соперничать с домом). В то же время любая тропинка на серпантине — вполне реальная возможность срезать много километров петляющей дороги. Сегодня бетонная тропинка привела нас к роднику, где можно мыться как под душем. По пути от родника опять видели обезьян, на этот раз помельче, наверное макак, хотя джунгли остались уже вверху.

Село Силалахи содержало множество традиционных домов местного народа батак c характерными седловидными крышами, а также могил такой же седловидной формы, которые встречаются везде: у дороги, на полях, даже во дворах рядом с домами. В село ведет асфальтовая дорога, качеству которой могут позавидовать многие подмосковные трассы: ни выбоины, ни бугорка. Но поток транспорта примерно 5 машин за 3 часа. В селе несколько унылых магазинов и таких же полуоткрытых унылых едален. Хорошая асфальтовая дорога продолжается до здания электростанции. Дальше вдоль берега идет идилическая пустынная дорога, которая когда-то была асфальтовой. Под навесом деревьев мы поставили палатки у самой воды. Купаться в озере очень приятно. В прозрачной воде у берега столько рыб, что чувствуешь себя у аквариума. 
 

Плоты из бочек близ берега озера

Батаки сжигают сухую солому

Традиционная архитектура батакского дома

Голландские миссионеры активно прививали батакам христианство и европейские привычки. Успешно, похоже, только первое. 

10.03 

Крики со стороны дороги не замолкали все утро. Я вышел на открытую площадку и наблюдал большую стаю обезьян, которые резвились на одной из сосен. Первый раз видел обезьян на таком северном дереве. Дорога становилась хуже и более заросшей. В следующей бухте с селом она поднялась и пошла верхом. Селяне двусмысленно говорили, одни, что дорога есть, другие, что дороги нету. Продираясь сквозь высокую траву и кусты на недостроенной дороге, мы наблюдали взлетающих пеликанов, орлов и более мелких птиц, гнезда которых здесь, похоже, никто не тревожит. Там, где дорога спускалась в долинки с водопадами, заросли кустов были столь густы, что тропа становилась туннелем под ветвями, пролезть через который можно было только на корточках. 

У одного из водопадов мы поставили палатки прямо на чуть менее заросшей дороге. Я сходил на разведку чуть вперед и увидет стадо буйволов, которые шли в нашу сторону. Мы заготовили ложки и железные тарелки, чтобы дать бой подходящим четвероногим, и я даже нашел среди кустов чахлую хворостиночку. Где-то через час мы услышали треск в кустах — буйволы расширяли туннель. Как только голова переднего показалась из ветвей, мы начали бить в тарелки и колотить пустыми бутылками друг о друга. Буйволы заметили нас, развернулись и стали снова расширять только что пройденный туннель, но уже обратно. Мы успокоились и легли спать. В 4 утра я услышал у палатки топот и жевание буйволов, вылез из палатки и стал колотить в подручную бутылку. Из второй палатки я слышал железные тарелочные звуки поддержки от проснувшихся Игоря и Оксаны. Буйволы вновь повернули назад.

Идиллические долинки рассекают борта кальдеры вокруг озера

Пятнадцатисантиметровая сцинк — житель родника.

Жаба защитной расцветки поднимается по верткальной скале

11.03 

Утром мы увидели все стадо из нескольких буйволиц с маленькими озорными детьми, которые, в отличие от взрослых пытались из любопытства подойти к людям поближе и совсем нас не боялись. Резво ломая кусты буйволы бежали от нашей, продвигающейся по редеющим зарослям группы. В деревне батакские домики с седловидной крышей, ручной ткацкий станок, единственная полузакрытая кафешка для местных, где чай с молоком понимают в смысле «сгущенка разведенная в горячей воде». Местная жительница долго не понимала, что же нам не нравится, а потом написала вопрос по индонезийски: «kasih teh bubuk» (давать чайный прошок) и понимание было достигнуто. 

В школе из классов постепенно высыпали дети чтобы посмотреть на иностранцев, которых никогда не были в этом селе без дорог. Учителя указали нам дорогу дальше, предупредив, что она не очень хорошего качества. Дорога оказалась еще более заросшей, чем раньше. Мы продирались через высокие кусты и пересекали участки каменистой осыпи, засыпавшей всю дорогу. В одном из мест осыпь над обрывом была совсем ненадежная и мы повернули обратно. В школе в учительской нам предложили чаю и кофе и сообщили, что рейсовых кораблей сюда не пристает, но у учителя английского как раз есть speedboat (моторная лодка) и он готов отвезти нас. В процессе переговоров о цене коллектив учителей пытался удержать начальную цену, но даже при упоминании вдвое меньшей суммы, глаза директора возбужденно блестели. Через полчаса учитель отменил занятия и пригнал нам свою пирогу с мотором. Ученики помогли оттолкнуть от берега и мы поплыли. Лодка подскакивала на волнах и с носа нас окатывало теплой водой. Плыть до ближайшей точки острова оказалось 10 километров (1 час).
 
Мы доехали до села Томок. Место описанное в путеводителе сразу заметно по особой алчности продавцов на рынке, называющих цену вдвое выше местной и придумывающих самые невероятные оправдания: «бензин нынче дорог», «с большой земли все везти приходится, трудов не жалея». В селе Туктук абсолютно пустые освещенные сувенирные магазины смотрели на столь же пустынную улицу туристического города. Похоже, местные жители сами слабо верят, что к ним в лавку кто-то заглянет, но лампы освещают ровные ряды изделий местных резчиков по дереву и абсолютно пустые кафе до поздней ночи. 

В не испорченных цивилизацией частях озера ткут вручную. Вокруг бегают собаки и поросята

Жители села без дороги не страдают от избытка европейцев. Редкий иностранец — это праздник для всего села

Самые любопытные — дети

12.03 

С острова Самосир на большую землю можно попасть на пароме. Есть «государственный» — для автомобилей и частные кораблики вроде российских теплоходов. Самый первый в 7 часов утра между Томоком и Аджибатой (около города Парапат). Мы шагали по дороге из Туктука на рассвете, а нас обгоняли редкие машины. На пристани оказалось, что все обогнавшие нас уже заехали на паром, готовый к отправлению. Служители парома слегка поинтересовались билетом, на что мы ответили, что хотим поехать бесплатно. 

— Почему бесплатно?
— Мы спрашивали у местных — они говорят пассажирам бесплатно.
— Ну тогда ладно, заходите.

На пароме бойкий пенсионер — пассажир предлагал нам устроить совместное предприятие по экспорту индонезийских товаров в Россию: «Вы будете здесь их отправлять, а ваши партнеры в Москве получать и продавать. Здесь же хорошо жить, приятно, красиво и недорого, на семью из 4 человек в месяц с лихвой хватит 300$, только пожалуйста, не страдайте от ностальгии, мол хотим в Россию и Индонезию уже видеть не можем.»

Пенсионер сказал свое имя, но оно было такое длинное, что я не запомнил: здесь все именя отцов и дедов образуют «длинное отчество». Остап Сулейман Ибрагим... Бендер. Если считать по самому древнему деду, то на всем острове всего 7 родов.

Из окна автобуса между Парапатом и Меданом видны поочередно — бесконечные ряды придорожных торговых точек, культурные пальмовые рощи от молодых невысоких пальм до рядов голых стволов уже отживших свое пальм. На плантациях гевеи к каждому дереву привязан синий стаканчик, в который стекает сок из ствола. Застывая, сок превращается в каучук. Хорошо бы отковырять себе шарик и испробовать на прыгучесть. 

В обратном автобусе индонезиец сообщил мне, что Россия — это то же самое, что СССР. Что главный у нас в стране — Громыко, а также есть Никита Хрысчеу. Я не стал разубеждать его и называть какие-нибудь новые имена. 

Мы не дождались обратного «бесплатного» парома и поплыли на общественном кораблике очень напоминающем наши теплоходы. Идет такой кораблик полчаса — вдвое быстрее автомобильного парома. На верхнем ярусе, прямо над будкой капитана очень хорошо сидеть после пяти часов на половинке места в душном послеполуденном автобусе.

Любой обладатель автомобиля или даже мотоцикла на острове, завидя белого человека сразу считает себя таксистом. Один из мотоциклистов прямо таки круги вокруг нас нарезал, пока мы шли по дороге в сторону Туктука. Хотел везти нас хоть двоих, хоть троих, хоть с рюкзаками, хоть на велосипеде лишь бы за деньги. Напоследок осведомил, что до Туктука еще 7 километров (а на дорожном указателе около стоянки такси расстояние лихо заклеено и маркером написано «10»), но судя по тому, что с рюкзаками путь занял у нас не более 40 минут, мы решили, что это специальные километры для белых такси-пассажиров. 

Самосир — остров цивилизации и грибного туризма (каждый ресторан в Туктуке предлагает «magic mushrooms») 

Традиционные батакские крыши соседствуют с обычными дачно-экономичными.

Деревня в приозерной долинке

Стенка кальдеры изнутри